Этого не может быть…
– Прошу прощения, но я должен проверить ваши документы. – Молодой человек в форме оттеснил Тиля к торговым автоматам.
Погоны голые – наверно, первый курс академии. Сопляк. Это хорошо. Плохо другое: если курсантов бросили в город, значит полиции здесь битком. И на верхнем этаже. И на улице. Фараоны повсюду.
– А в чем, собственно, дело?.. – Тиль изобразил удивление вперемежку с обидой. Карточку он, однако, достал.
Полицейский чиркнул по ней сканером и уже протянул назад, как вдруг обратил внимание на табло.
– Боюсь, вам придется пройти со мной. Ваша идентификационная карта…
Тиль извлек вторую. Курсант машинально ее отсканировал и лишь потом удосужился прочитать: «Олег Овчинников».
На первой было выбито: «Олег Шорохов».
– Что, имена совпадают? – проронил Тиль. – Не берите в голову. Случайность.
Патрульный замер, и весьма удачно: челюсть отвисла, в глазах смятение, руки заняты фальшивыми картами.
Тиль глянул поверх голов – сотни и сотни… Большинство с покупками. Курьерская служба доставила бы и шнурки, но это так приятно: выйти на улицу, неся пакет с логотипом какого-нибудь «Шпитце-Юни».
– Вот вам еще, – сказал он, вынимая из кармана левую руку с новой ИД-картой.
Полицейский зачарованно моргнул, и Тиль достал из-под куртки правую, с пистолетом.
– Не кричи.
– Я обязан предупредить об ответственности за применение силы в отношении… – деревянно заговорил курсант.
– Много слов.
Тиль покосился на служебный терминал полицейского. Тот вслепую нашаривал оранжевую панель, но пальцу не хватало какого-то миллиметра.
– Ногти не надо было стричь, – сказал Тиль, отбирая трубку. – Ствол. Быстро.
– Нам… не выдали. Холостой патруль…
– Врешь. Смотри на меня.
– Я смотрю…
– Узнал?
На лбу у полицейского собралась крупная капля пота и, скатившись по переносице, упала на галстук. Патрульный расстегнул кобуру.
– Правильно. Я Хаген. – Тиль бросил карточку и сорвал у него с пояса пистолет. – Теперь идем.
«К ювелирному нельзя, там наткнетесь еще на двоих».
Невдалеке Тиль заметил Элен.
«Спасибо. Но я же велел уходить!»
«Без тебя не пойду».
Она стояла возле справочной системы и разворачивала пирожок с вишней. Через пару секунд Элен откусит и начнет меланхолично жевать – для тех, кто не знает, что есть и другие варианты будущего, например тот, в котором она крикнет:
«Приготовься!»
«Не смей! Я справлюсь сам!»
Элен измазала начинкой подбородок и полезла в сумочку за платком.
«Тиль, замри!»
Сумка в ее руках вздрогнула, одновременно дернулся полицейский.
«А теперь мотай, Тили».
«Что ты творишь, Элен?.. что творишь?!»
«Я убью любого, кто нам помешает».
«В чем?.. в чем помешает?»
«Беги, Тили…»
Элен кинула пирожок в урну и пошла прочь. Тиль придержал курсанта и сунул пистолет ему в кобуру. Шок от композитной пули превратил полицейского в манекен – безвольный, бессловесный, безопасный. Он тихонько съезжал по стене и лишь таращился на Тиля.
«К тебе идут. И это не практиканты».
«Да, да…»
Через левое крыло к эскалатору приближались трое в бронежилетах и черных матовых шлемах. До торговых автоматов им оставалось метров пятьдесят, но Тиля они пока не видели. Еще секунда, и люди начнут собираться: полицейский на полу, любопытно.
«Жалко тебе его?»
«Ну и что?»
«А он бы тебя застрелил. Если б ты дал ему такую возможность. Застрелил бы и гордился бы этим всю жизнь».
«Сопляк же…»
Тиль выпрямился и, не глядя по сторонам, встал на эскалатор. Один из патрульных приметил в углу оживление и ускорил шаг.
«Через восемь секунд он объявит тревогу. Если будешь стоять, как пень, наверх приедешь через двенадцать. И это только третий уровень. Чтобы выйти, надо попасть хотя бы на второй».
Тиль схватил за плечо мужчину с коробками и, оттолкнувшись, бросился вперед. Коробки с грохотом заскакали вниз. Преодолев несколько ступеней, он уперся в группу туристов.
– С дороги! С дороги!! – Тиль начал их распихивать, заранее зная, что времени на этом не выиграет: людям некуда было деться, и они лишь топтались на месте, растерянно и возмущенно.
Патрульный задрал голову и что-то бросил в терминал. По балконам спешно собирались полицейские.
«Не спи!»
Тиль вскочил на балюстраду и, подпрыгнув, уцепился за перила встречного эскалатора. Резиновый поручень потащил его влево-вверх – когда Тиль подтянулся, под ним уже было метров пять пустоты. Едва он перевалился через борт, как лестница остановилась. Кто-то, не удержавшись, толкнул в спину соседа, и по эскалатору прошла волна падений. Тиль упорно пробивался вверх, ступая по спинам, по чьим-то затылкам и шеям, сворачивая подошвами носы, пропечатывая на лбах грязные узоры. Вокруг визжали и требовали полицию, хотя нужды в этом не было – спецпатрули уже заняли все уровни. Тиль споткнулся и увяз в каких-то свертках.
– Уважаемые посетители! – разнеслось по залу. – Просим вас покинуть здание торгового центра. Эскалаторы не работают, пользуйтесь лестницами. Соблюдайте спокойствие, вам ничто не угрожает.
Прилегающие улицы уже перекрыли, и на площади сели четыре вертолета «Аза».
Покупателей выводили на поверхность, пестроту летней одежды вытеснял черный цвет тяжелого снаряжения. Даже полиции становилось все меньше – места за колоннами и парапетами занимал «Азъ». Вскоре зал опустел, лишь два десятка человек на эскалаторе продолжали вжиматься в ребристые ступени.
Тиль почувствовал кожей пляшущие точки прицелов.
– Хаген!.. – прогремело сверху. – Вы знаете: ваша судьба решена трибуналом. Но то, что зависит от прокуратуры… и от меня лично… Хаген, гарантирую: вы получите комфортные условия содержания. Если не пострадают люди. Не усугубляйте свою вину, Хаген! Любой человек имеет право на снисхождение – и преступник, и заложник. Проявите снисхождение сейчас, и вы сможете рассчитывать на него в будущем.
– В будущем… – пробормотал Тиль. – В каком таком будущем? Откуда оно у меня?
– Хаген, я повторяю!
Слова, пустые, как шарики, носились под стеклянным глобусом купола, отражались от стен и сотрясали витрины. Старший следователь проговаривал стандартный текст – возможно, с капелькой отсебятины. Ефимов заметно нервничал.
