– Мы сестры, – ни с того ни с сего заявила младшая.
Гидроцефал покатился со смеху, а старик раздосадованно выплюнул под руку моток жил и сказал:
– Сестры, да. А Макс у них за брата был.
Женщины обожгли его ненавидящими взглядами и уткнулись в тарелки.
– Дурочки они у нас, – пояснил молчавший до сих пор мужчина, пригладив неприлично жидкую бороду.
– Родственников искать – это еще не шиза, – возразил старик, трогая мизинцем дальний зуб. – Многие ищут. Не находит никто, вот о чем разговор. А эти две просто придумали, им так веселей.
– Мы по справочной проверяли, – обиженно произнесла младшая.
– Каким образом? – спросил Тихон. Он изо всех сил старался выглядеть безразличным, но сестры уловили, что им движет вовсе не праздное любопытство.
– Каждая начала со своего Лагеря: подняли архивы, выяснили, когда и откуда нас перевели, – сказала старшая. – До четырех лет человек живет в колыбельном пансионе. А в пансион попадает из клиники родов.
– А в клинику – из… – в тон ей продолжил бородатый, но, получив от старика подзатыльник, умолк.
– Вышли на родителей, потом друг на друга.
– Я первая ее разыскала, – похвасталась младшая. – Информация не исчезает, надо только проявить терпение.
– А где факты не сходятся, там можно притянуть за уши, – кивнул старик. – Я ведь тоже в свое время пытался.
Тихон встал из-за стола и, медленно дойдя до кровати, прилег. Потом поднялся и, отдавая дань плебейской традиции нового Поста, стянул форму. Тело задышало и расслабилось, в нижнем белье ему было гораздо комфортней. Наверно, так себя люди чувствуют дома.
Тихон откинул голову на подушку, и перед глазами повис огромный, во весь потолок, экран.
– Доступ в информационную сеть, – сказал он, не задумываясь.
Операторы перестали цвиркать ложками и замерли. Их спины излучали такое напряжение, что, казалось, еще немного, и над ними возникнет дуга.
– Есть доступ, – откликнулось интервидение.
– Требуется установить…
Одна из сестер осмелилась повернуться и приободрила его взмахом не таких уж безобразных ресниц.
– Установить, когда и откуда прибыл воспитанник…
Неплотно прикрытая дверца шкафа отворилась, и из нее выпал пояс. Взгляд Тихона случайно коснулся пряжки – сбоку на ней осталась тонкая черная корочка.
– Отбой, – приказал Тихон.
Он подобрал ремень и принялся соскребать ногтем засохшую кровь.
Соседки по кубрику не представляют, насколько им повезло. Найти такого же, как ты сам, это значит ничего не объяснять. Это значит, что тебя поймут. А если нет, тогда зачем?
Тихон прикрыл лицо ладонью и почему-то вспомнил того смешного деда с лазерником. Не надо было его убивать. Пусть бы это сделали другие.
В груди что-то затрепетало. Жалко. Тихон отстраненно удивился: неужели он раскаивается? Откуда-то возникло уже изведанное ощущение нереальности. Как это у него получилось? Троих, ни в чем неповинных. Самооборона. От самого себя?
Он тяжко вздохнул и перевернулся на бок, однако дед с винтовкой все не исчезал. Тихон помахал пальцами перед носом, но не помогло и это. Придется жить вместе, смирился он.
Пятеро операторов закончили трапезу и на цыпочках разошлись по койкам. Они не заметили, когда новенький заснул, но точно знали, что таких, как он, будить опасно.
– Срочный сбор! – гаркнули сверху.
– А не срочные здесь бывают? – пробормотал Тихон, растирая опухшие щеки. Сколько же он спал? И сколько не спал до этого?
Руку к нижней дверце, нащупать мягкий обруч, потянуть на себя, одеть. Все – не открывая глаз. Он запросто мог бы вздремнуть еще секунд двадцать.
– Потом отдохнешь, оператор! – торопливо заговорил командующий. – У нас прорыв на Гринволде. Соображаешь, чем это пахнет?
Тихон соображал. Насколько он помнил, Гринволд значился второй колонией после столицы.
– Что же их орбитальная защита прозевала? Можно было прямо на прыжке захватить.
– Не прыжки, оператор, не прыжки, – командующий заметно нервничал. – Они через транспортную систему проникли. Через нашу систему, понял? Прямо на платформу прибыли, как к себе домой.
– Откуда?
– Неизвестно. Адрес-отправитель выяснить не удалось. Везде чисто. Все станции проверили.
– Даже те, которые они захватили?
– Конкуры не в состоянии их настроить.
– Выходит, в состоянии. Еще что-то?
– Они уклонились от столкновения с войсками и начали истреблять мирное население. Для них это необычная тактика.
А для нас – наоборот, подумал Тихон.
– Потери большие?
– У тебя что, проблемы со связью? Я же говорю, в бой конкуры не ввязываются.
– Я про людей. Людей много погибло?
– А-а. Тысяч двести. Но это пока.
Танк находился на той самой площадке посреди темной, чуть волнующейся воды. Тихон быстро протестировал машину и, удовлетворившись, занял место в очереди к платформе. Сзади, выруливая со стоянки, подъезжали новые волки. На этот раз станцию переноса обслуживало несколько техников в скафандрах, но как они не торопились, угнаться за танками им было не под силу, и колонна постоянно росла.
– Ты еще что-то собирался сказать, – напомнил Тихон.
– Разве? – растерялся командующий. – А, ты же чуешь… Деликатней надо быть.
– Для оптимизма повода нет, – угадал он, оставив упрек без внимания.
– Конкуры модернизировали блоху. Заменили ртуть на какое-то сложное соединение. Самое поганое то, что они, вероятно, получают его из окружающей среды.
– Неисчерпаемый боезапас. Этого следовало ожидать.
– Чего?
– Эволюции. Если б их наука стояла на месте, то последний из конкуров давно бы работал на нашем руднике.
– Я замечаю: когда оператора переводят на одноместную машину, у него появляется страсть к теоретизированию.
– Старею, – сказал Тихон.
– Ничего… – неопределенно ответил командующий. Он явно не понял, что это шутка. Значит, даже не потрудился заглянуть в досье своего подопечного. – Я за тобой присмотрю, – пообещал он, когда танк подкатил к самой платформе.
Тихон испытал раздражение. Советы в бою ему не требовались, но эти умники лишили его главного – самостоятельности. Чего стоит воин, который не может умереть без чужой помощи?
Поначалу Тихон удивился: он был уверен, что название «Гринволд» как-то связано с зеленым цветом. Ни одна планета не покрыта лесами на сто процентов, но все же капля зелени здесь не помешала бы.
