– Зачем оно мне? Посмотри на меня внимательно. Я что, похож на человека? На кого я похож? Ответь мне!
– Ты похож на танк, – с неожиданной покорностью сказал Игорь.
– Значит, и зовут меня – Танк. Если кому не ясно, напиши это на броне желтой краской. Пусть все знают.
Да, я теперь танк, сказал он самому себе. Танк. Не просто танк, а Танк – с большой буквы. Я Танк. Все люди, а я – нет. Кто я? Танк? Это так мало. Всего лишь Танк. Танк – Танк. Поместите меня в музее, мое место рядом с железками. Вы мне не нужны, и я вам тоже. Зачем вам Танк? А зачем вам Тихон? Вот тот действительно был не нужен, а я еще пригожусь. Ведь я Танк. Так было с самого начала: не Тихон, а Танк. Мы поменялись местами, и то, что было внутри, оказалось снаружи. Танк. К чему я стремился? Неужели к этому?! Шел вперед, примерял военные украшения, никого не жалел – даже себя. Как учили. Мне больше нечего осваивать, я достиг потолка. Я идеален. Совершенен. Я завершен. Дайте мне умереть!!!
– Можно приступать? – холодно осведомился полковник.
Тихон прервал поток отчаяния и навел в сознании порядок.
– Валяй.
– Стандартный набор вопросов.
Игорь сел в единственное кресло и перестал артикулировать. Теперь он разговаривал с машиной так же, как и она с ним, – посредством электрических импульсов. У Тихона больше не было преимущества в скорости мышления.
– Красный! – крикнул Игорь.
– Огонь.
– Синий!
– Огонь.
– Белый!
– Огонь.
– Черный!
– …Огонь.
– Нет, так у нас дело не пойдет. Желаешь подурачиться – пожалуйста, но без меня. Красный!
– Кровь.
– Желтый!
– Песок.
– Зеленый!
– Не мое, – запнувшись, выговорил Тихон.
– Что не твое?
– Вот это. Зеленое. Трава, листья, ряска в пруду…
– Да ты, оказывается, романтик.
– Хочешь сам попробовать?
– Чем моя жизнь отличается от твоей? – вздохнул Игорь. – Тем, что я иногда кушаю и сплю?
– А еще ты можешь выбраться наверх и полежать на солнце.
– Не могу, – буркнул полковник. – Мог бы – давно бы все бросил и полежал.
– Но теоретически…
– Даже теоретически. Мои шансы искупаться и позагорать равняются твоим.
– Мне что, расплакаться?
– Иди ты к черту.
– Давно бы ушел, – с тоской ответил Тихон. – Если б мог.
– Вообще-то, тебе повезло, – сказал Игорь, поднимаясь с кресла и прохаживаясь вокруг постамента.
– Ну-ка, ну-ка, интересно.
Игорь подал знак одному из техников, и вся бригада, бросив свои занятия, торопливо покинула помещение.
– Ты застрял в замечательной машине. Ничего лучшего пока не создано ни у нас, ни у конкуров. Такое бывало и до тебя: люди зависали в каких-то примитивных аппаратах, по сравнению с которыми одноразовый перист – это воплощение мечты. Они молили продлить им жизнь, хотя бы и такую, но конструктивные возможности этого не позволяли. Они умирали быстро, но… очень медленно. А ты практически вечен.
– Значит, я завис, – пробормотал Тихон.
– Сам заешь.
– Готов своим везением с кем-нибудь поделиться. С тобой, например.
Игорь подошел вплотную и, тихонько погладив обшивку, заглянул ему в объектив.
– Никто не застрахован.
– Что со мной произошло?
– То же, что и с другими. Переброс в теневую зону, разрыв связи с Постом. Их было двадцать шесть человек, и все – очень хорошие операторы. Пожалуй, слишком хорошие для такой передряги. Любой сержантишка и глазом бы не моргнул, а они не вырвались. Для них машина – это они сами.
– А как же я?
– Твоя личность сделала выбор в пользу КБ. Или у тебя мозги совсем набекрень, или твой танк чем-то отличается. Вот и выясняем.
– А Влад?
– Он в соседней лаборатории. От вас с ним хоть что-то осталось. От тех двадцати шести – только мертвая плоть.
– Соедини меня с ним, – взмолился Тихон.
– Он тоже просит. Нет, исключено. Вдвоем будет хуже, поверь мне.
– Получается, был в этом смысл, да еще какой!
– О чем ты?
– О Гринволде. О западне конкурской. Рано или поздно они должны были догадаться, что воюют с неодушевленными предметами.
– Да ну, чтобы так все просчитать, нужно быть человеком, и не обыкновенным, а очень информированным. Скажем, как я или ты.
– Человеком?!
– Ну извини, я не так…
– Почему в волке нет самоликвидатора? – воскликнул Тихон. – Пересади меня в Т-12.
– Минуя тело, из машины в машину перебраться нельзя, у них разный формат КБ.
У всех – характер, настроение, привычки, горько подумал Тихон. А у меня – «формат».
– Тогда постройте другой танк, – безнадежно проговорил он. – Даже не танк, простенький самоликвидатор и КБ моего… моего формата.
Полковник раздосадованно хлопнул ладонью по броне и вернулся в кресло.
– Никто не станет этим заниматься. Если тебе не терпится сдохнуть, можешь разогнаться и сигануть в какую-нибудь пропасть. Правда, до ближайшего обрыва полторы тысячи километров. Есть и другой вариант – послужить…
– По своему прямому назначению? Пострелять в теплокровных? На Шадане, на Аранте. Где еще?
– Родине послужить. Там, где скажут.
Внезапно заверещала сирена – не какой-то там вызов по браслету, а самый настоящий ревун. От неожиданности Тихон вздрогнул и чуть не слетел с постамента.
– Бункер старый, тут все в стиле «ретро», – бросил Игорь, срываясь к двери.
– В чем дело? – спросил вдогонку Тихон, но полковник уже стащил с головы датчик.
– Я сообщу, – сказал он, не оборачиваясь.
Около десяти минут танк провел в томительном ожидании. Микрофоны доносили далекий топот ботинок, лязг ручных штурвалов и отдельные, не поддающиеся никакой идентификации, возгласы. Потом все стихло, точно лабораторию запихнули в плотный мешок.
– Полковник!
– Да, я здесь…
Молчание.
– Ну?!!
– Это конкуры. Киты. До пятидесяти штук. Не знаю, что у них на уме, но сторожевой отряд они обошли стороной. Кроме нашей лаборатории военных объектов здесь нет. Секунду…
Игорь на мгновение пропал и вновь возник, но уже в слегка урезанном виде. Теперь он был проще, ясней и доступней. И намного ближе. Теперь он тоже был танком.
