– Короче, ты наш благодетель, нам всем это ясно, – сказал кто-то с издевкой.
– Это ты, Матеус? Через пятьдесят лет ты бы состарился, а еще через десять – тихо издох в пустой квартире. Тебя нашли бы по запаху, и на твоей кремации присутствовали бы только социальные работники. Так что вопрос о несчастной судьбе предлагаю закрыть. Или кому-то стоит напомнить, откуда его вытащили? Кого от каких болезней избавили? Кому сколько жить оставалось? Гоша, что ты молчишь? Скажи им.
– Что сказать?
– Как заклинал меня, как в ногах валялся…
– В ногах не валялся, – возразил некто Гоша.
– Не мог, потому что. Ну?!
– Я был парализован, – сквозь зубы проговорил он. – Родовая травма. Тридцать два года в постели. Четыре попытки суицида, потом за мной стали наблюдать круглосуточно. Зачем мне…
– И что, ты раскаиваешься? Считаешь меня душегубом? Хочешь назад?
– У меня к тебе нет претензий. Просто я не понимаю, зачем волчий Проект нужен армии. Какой от нас толк?
– Мечта об идеальном солдате. Она возникла одновременно с первой войной. Люди еще лупили друг друга камнями, а мечта уже была. Я подозревал, что из этого ничего не выйдет. Потеря тела – слишком большой удар. К тому же вы перестали быть неуязвимыми: гибель танка – гибель личности. Старая система лучше, но она неудобна. Командованию понадобились сверхмобильные отряды, которые можно было бы отправить куда угодно, без привязки к Постам. Я высказывал свои соображения, но колеса крутятся – не остановить. А если б я ушел, Проект возглавил бы кто-то другой. Нас здесь тысяча четыреста пятьдесят – столько неудач понадобилось, чтобы его закрыть. Если вы считаете себя уродами, то я такой же урод. Но я, в отличие от вас… ну, за исключением единиц, пошел на это осознанно.
Ловко вырулил, подумал Тихон. Сейчас самое время перейти к пунктам о совести и об ответственности.
– А какого дьявола нас тут собрали? Это что, свалка металлолома?
– Это резерв, – со значением произнес Игорь. – Когда-нибудь за нами придут. У войны нет конца, у нее бывают только перерывы. Мы еще понадобимся.
Вот кто натуральный маньяк, решил Тихон. В ответах полковника он нашел не меньше трех взаимоисключающих суждений и все не мог сообразить, какому из них верить. Выходило, что никакому. Либо Игорь запланировал что-то головоломное, либо он просто болен. Да, Алекс об этом говорила.
Тихон затормозил у платформы и осмотрел песок – следов не было. Ни к стоянке, ни в обратную сторону – никуда. Поверх рыжей ряби лежали две зубчатые дорожки от его траков. И все. Солнце еще не закатилось, ветер был таким слабым, что едва передвигал пылинки. Не мог он замести колею, не до конца, во всяком случае.
– Игорь, ты что, по воздуху прилетел?
– А, любимчик! – обрадовался полковник. Вроде, даже искренне. – Нет, летать я не умею, я танк, а не перист.
– Что с Владом? – вспомнил Тихон.
– С ним?.. Хуже, чем с тобой, мой друг. Можно сказать, он умер.
– Влад жаждал познакомиться со своим папашей…
– Я знаю, – сказал Игорь таким тоном, что Тихону стало понятно: знает. И не только про Влада.
– Ты без Сьен?
– Какие вы тут, однако, информированные! Что ей делать среди солдат? Она еще ребенок. Да и родная, все-таки. Я постарался ее уберечь.
– А старшая – не родная. Плевать на нее.
– Марта уволилась. Ты это хотел услышать? Все, как положено: получила сброс и ушла. Я ее устроил на хорошую колонию, не на Аранту. Попытается как-то жить.
Это к лучшему, подумал Тихон и испытал сильнейшую зависть. Вот, кому на самом деле повезло. Забыть о войне. Устроиться на спокойную службу, завести десять любовников, десять мало – завести двадцать. Пусть потешится, пока здоровье позволяет.
– Как ты доехал? – снова спросил Тихон. – Не вижу твоих следов.
– А я не ехал. Я давно уже здесь. Скит, да? Хорошее название. Я давно на Ските, ясно?
– Алекс! Что у вас происходит?
– Рада… эта стерва выстрелила по моему блоку даль-связи. А потом выяснилось, что у нее есть второй КБ, и в него влип Игорь. Часов десять назад. А мы и не заметили.
– Извини, Тихон, но сиська на спине – это патология. Я оставил Алекс без блока, потому что у меня есть точно такой же, в корпусе. Для нашей оравы достаточно и одного координатора. Надеюсь, Алекс на меня зла не держит.
– Алекс, Сергей! Почему вы его не убьете? Наслушались агитации про будущую историческую миссию?
– Странно, Игорь, – пролопотала Анастасия. – После всего, что с нами стряслось, ты надеешься выжить. Странно.
– Вы можете меня не любить, можете мне не верить, но терпеть меня вам придется, – хладнокровно сказал он. – Дальняя связь только у меня, платформа переноса под моим контролем. Выражаясь фигурально, ключи от вашего – от нашего – Скита в моих руках.
– Твоими ключами нечего открывать, – проговорила Алекс. – Связь – это так, для забавы, а платформа… к чему нам она?
– Не вам, а тем, кто через нее придет. При условии, что я дам допуск.
– Алекс, не надо его уговаривать, – крикнул Тихон. – Он не в состоянии нас понять. Это приходит после десяти тысячи часов в танке.
– Да, я согласна… Но он уже ничего не поймет.
– Кто?..
– Анастасия. Мы его все же разыграли. Выпало Зенону, но он уступил даме. Теперь у нас два памятника.
– Три.
Тихон сдал назад и выпустил по платформе все, что было в накопителях. Затем полюбовался, как застывает расплавленный песок, и, развернувшись, поехал к стоянке.
С этого момента на Ските началась настоящая Вечность.
Но однажды закончилась и она.
– Алекс, будь добра, проверь свой локатор, – с излишней корректностью сказал Генрих.
– А что?
– Проверь, пожалуйста. Сдается мне, что я спятил.
Двести волков одновременно обратились к радарам и так же одновременно бросились на Северо-запад. Те, кто не успел, тоскливо посмотрели им вслед – целей было только пять, как ни дели, а на всех не хватит.
Цели оказались безоружными конкурами в легких скафандрах, но прежде, чем задуматься, откуда они здесь взялись, волки расстреляли трехногих, превратив стометровую площадку в котлован со стеклянными стенами.
– Плохо, – обронила Алекс.
– Не в плен же их брать! – заявил безумно гордый Генрих.
– Плохо, что они вообще появились на Ските, – сказал Тихон. – На разведку не похоже, на случайность, допустим, аварию корабля, тоже как-то не очень. Если с неба свалились, то где все железо? Если перенеслись, то как?
– Что-то грядет, – прошептала Алекс. – Мне страшно.
