В этот дурной сон хлынул дождь, смешиваясь с обильным потом, стекая солеными струйками по распухшим губам, обжигая натертые кровоточащие ссадины, зловеще шипя в листве, прибивая пыль к земле. Балтис поднял голову к небу, оступился и тяжело натолкнулся на Кельдерека.
— Дождь! — прохрипел он. — Дождь, приятель! Что нам теперь делать?
— Что? — промычал Кельдерек, словно пробуждаясь ото сна.
— Дождь, говорю, дождь! Что теперь с нами будет?
— Бог его знает. Надо идти вперед… просто идти вперед.
— Но… но ведь они не смогут пробиться к Бекле под дождем. Может, повернем назад, пока не поздно, — спасем нашу жизнь, а?
— Нет! — гневно выкрикнул Кельдерек. — Нет!
Балтис хмыкнул и ничего больше не сказал.
Много раз они останавливались передохнуть и столько же раз снова трогались с места. Кельдерек попытался пересчитать людей, которых становилось все меньше и меньше, но сбился со счета и от дальнейших попыток отказался. Из девушек пропали Нита, Муни и еще две-три. Оставшиеся по-прежнему плелись рядом с клеткой, с головы до пят забрызганные грязью, летящей из-под колес. Дневной свет угасал. Меньше чем через час стемнеет, а войска и близко не видно. Кельдерек с отчаянием осознал, что его измученному одинокому отряду придется ночевать без костра в этих диких предгорьях. Ему не удержать людей в повиновении. К утру все они — мокрые до нитки, хворые, истерзанные страхом — просто откажутся выполнять приказы. И к утру, если Зильфея права, Шардик проснется.
К нему опять подошел Балтис.
— Плохи наши дела, парень, — процедил он сквозь зубы. — Скоро стемнеет, и нам придется остановиться. Ну и что потом? Лучше нам с тобой вдвоем пойти вперед — разыскать молодого барона и попросить, чтоб прислал подмогу. Но по моему разумению, если он хочет остаться в живых, ему следует сейчас же поворотить обратно. Ты же знаешь, что такое дожди. Через два дня здесь и крыса шагу не пройдет, не говоря уже о людях…
— Тихо! — перебил Кельдерек. — Что там за шум такой?
Дорога перед ними, круто изгибаясь, спускалась по длинному склону, густо поросшему деревьями. Мужчины на канатах остановились, двое бессильно плюхнулись в грязь. Поначалу они не слышали ничего, кроме ровного шороха дождя в листве. Потом Кельдерек снова различил шум: приглушенный расстоянием крик, резкий и короткий, как вспышка искр, крик множества голосов, беспорядочных и разнобойных, как волны ряби на поверхности озерца. Он медленно обвел глазами мужчин. Все напряженно смотрели на него в ожидании, подтвердит ли он догадку, пришедшую в голову всем одновременно.
— Войско! — воскликнул Кельдерек.
— Ага, но чего они орут-то? — спросил Балтис. — Сдается мне, там что-то неладно.
Подбежавшая Шельдра схватила Кельдерека за руку.
— Владыка! — прокричала она, указывая назад. — Гляньте! Шардик просыпается!
Кельдерек повернулся к клетке. Медведь, все еще с закрытыми глазами, лежал на расшатанном дощатом полу в неестественной скрюченной позе, какую могло бы принять нелепое гигантское насекомое: спина круто выгнута, лапы подвернуты под тело. Дышал зверь затрудненно и прерывисто; в уголках пасти пузырилась пена. Через несколько секунд он беспокойно пошевелился и неуверенным, шарящим движением поднес лапу к рылу. Громадная голова на миг приподнялась, беззвучно оскалив клыки, и снова тяжело упала на пол клетки.
— Он что, сейчас очнется… прямо сейчас? — спросил Кельдерек, невольно отшатываясь, когда медведь снова пошевелился.
— Не сию минуту, владыка, — ответила Шельдра. — Но скоро — в течение часа.
Медведь грузно перекатился на бок. Железные прутья клетки задребезжали, точно высыпанные на стол гвозди, и колеса с одной стороны затрещали и вывернулись наружу под сокрушительной тяжестью исполинского тела. Шум сражения теперь слышался отчетливо, и сквозь вопли ортельгийцев до них долетали мерные, слаженные крики: «Бек-ла! Бек-ла!» — мощные и короткие, как удары тарана.
— Вперед! — проорал Кельдерек, едва себя помня. — Вперед! Шардика в бой! Становитесь позади клетки — и бегом вниз!
Мужчины с лихорадочной поспешностью перевязали мокрые канаты к разболтанным задним прутьям, потом толкнули клетку вниз по склону и придержали, едва та начала набирать скорость. Уже через минуту Кельдерек понял, что сражение происходит ближе, чем он предполагал. Похоже, в битве участвовало все войско: крики, топот и звон оружия доносились и справа и слева. Он пробежал немного вперед, но так ничего и не разглядел в сумерках за густыми деревьями. Внезапно из-за поворота дороги навстречу ему вылетели пять-шесть солдат и помчались вверх по склону, оглядываясь через плечо; только двое из них были вооружены. Рыжеволосого костлявого парня, несшегося впереди, Кельдерек узнал и крепко схватил за плечо. Парень завопил от боли, выругался и неловко ткнул в него кулаком. Кельдерек отпустил его и вытер испачканную в крови руку о штаны.
— Нумис! Что случилось?
— Все кончено — вот что случилось! Там внизу вся чертова бекланская армия — тысячи их! Спасайтесь, пока не поздно!
Кельдерек взял Нумиса за горло:
— Где повелитель Та-Коминион, черт подери! Где?
Слуга указал вниз:
— Там… валяется посреди дороги. При последнем издыхании! — Он вывернулся из хватки и опрометью пустился прочь.
Клетка, катившая вниз с холма, уже почти нагнала Кельдерека.
— Погодите! — крикнул он Балтису. — Остановите повозку и ждите здесь, пока я не вернусь!
— Не получится! — проорал Балтис. — Спуск слишком крутой!
— Так заклиньте колеса! — уже на бегу выпалил Кельдерек. — Здесь рядом Та-Коминион…
— Слишком крутой спуск, говорю тебе! Слишком крутой!
Спустя считаные секунды Кельдерек разглядел между деревьями открытый каменистый склон, по которому бежали вниз беспорядочные толпы отступающих ортельгийцев. Из отдаления доносились слаженные крики неприятеля, мерные, как барабанный бой. Уже через несколько десятков шагов Кельдерек увидел впереди Та-Коминиона, лежащего навзничь поперек дороги. Потоками дождевой воды, стекающими с холма, к недвижному телу, точно к бревну, прибивало палые листья, прутья и прочий мусор. Рядом с бароном, растирая ему руки, стоял на коленях высокий седой мужик — стрелодел Кавас. Внезапно Та-Коминион провопил несколько бессвязных слов и яростно рванул повязку на локте. Когда Кельдерек подбежал и склонился над ним, в ноздри ударил тошнотворный гангренозный запах.
— Зельда! — выкрикнул Та-Коминион.
Его мертвенно-бледное лицо, искаженное судорогой, походило на обтянутый кожей череп, а оттого что в глазах еще теплилась жизнь, оно казалось только страшнее. Та-Коминион уставился на Кельдерека, но ничего больше не сказал.
— Мой повелитель, ваш приказ выполнен, — доложил охотник. — Владыка Шардик здесь.
Та-Коминион издал невнятный звук, подобный раздраженному шиканью матери на капризного ребенка, подобный шороху дождя в листве. В первый момент Кельдереку показалось, будто барон зашипел, приказывая замолчать.
