— Я… я не беженец, — чуть слышно проговорил Кельдерек.
— Мы знаем, что в Бекле произошло восстание. Ты говоришь, это не имеет никакого отношения к тому, что ты пришел сюда один и еле живой от усталости?
— Про восстание мне ничего не ведомо. Я покинул Беклу часом позже вас, через ту же дверь в городской стене.
— За мной гнался?
— Нет.
Лицо Кельдерека приняло застывшее выражение, и начальник стражи уже хотел ударить его, чтобы привести в чувство, но Эллерот вскинул ладонь в запретительном жесте и стал ждать, не сводя с Кельдерека пристального взгляда.
— Я пошел за Шардиком. Таков мой долг перед богом! — вдруг истерически выкрикнул Кельдерек, впервые за все время поднимая глаза. — Я следовал за ним от Беклы до Гельтских гор.
— А потом?
— Я потерял его, а позже наткнулся на ваших солдат.
На лбу у него выступила испарина, он судорожно хватал ртом воздух.
— И решил, что это твои солдаты?
— Что́ я решил, не имеет значения.
Эллерот порылся в куче свитков, лежащих на скамье рядом с ним.
— Твоя печать? — спросил он, показывая какой-то документ.
Кельдерек взглянул:
— Да.
— Что это за документ?
Кельдерек не ответил.
— Тогда я скажу тебе. Это лицензия, выданная тобой в Бекле некоему Нигону и разрешающая последнему взять оброк малолетними рабами в Лапане. У меня здесь несколько таких документов.
Ненависть и презрение людей, стоявших вокруг, ощущались почти физически, как свинцовое зимнее небо, грозящее просыпаться снегопадом. Кельдерек, сгорбившийся на табурете, дрожал всем телом, словно от лютого холода. Аромат планеллы донесся до него и растаял, мимолетный и едва уловимый, как писк летучих мышей в сумерках.
— Ну ладно, Крендрик, — отрывисто промолвил Эллерот, вставая со скамьи, — я получил обратно свою безделушку, а тебе, похоже, и впрямь нечего нам сообщить. Посему я вернусь к своим делам, а ты можешь продолжить поиски медведя.
Тан-Рион резко втянул в себя воздух. Молодой йельдашейский офицер шагнул вперед:
— Мой повелитель…
Эллерот вновь поднял ладонь:
— У меня есть свои причины, Детрин. Безусловно, если кто и имеет право помиловать этого человека, так это я.
— Но, повелитель, — запротестовал Тан-Рион, — этот негодяй… король-жрец Шардика… само провидение отдало его в наши руки… люди не поймут…
— Поверьте мне на слово, ни он, ни медведь теперь не представляют для нас опасности. А если вас беспокоит единственно вопрос мести, сделайте одолжение, убедите людей от нее воздержаться. Я располагаю сведениями, дающими мне основания считать, что нам следует пощадить этого человека.
Мягкие эти слова были произнесены твердым тоном, не допускающим дальнейших возражений. Офицеры молчали.
— Ты пойдешь на восток, Крендрик, — сказал Эллерот. — Это устроит нас обоих не только потому, что таким образом ты будешь двигаться в противоположную от Беклы сторону, но и потому, что волею случая твой медведь идет именно в восточном направлении.
С площади у дома теперь доносился нарастающий шум: возмущенный ропот, невнятные гневные крики и резкие голоса солдат, пытающихся утихомирить толпу.
— Мы дадим тебе еды в дорогу и новые башмаки, — продолжил Эллерот. — Боюсь, больше я ничего не могу для тебя сделать. Я прекрасно вижу твое плачевное состояние, но, если ты здесь останешься, тебя попросту разорвут на куски. Не забывай, что Молло был родом из Кебина. И уразумей одно: если ты еще когда-нибудь попадешься в руки наших солдат, тебя убьют на месте. Повторяю, убьют на месте. Во второй раз спасти тебя я не смогу. — Он повернулся к начальнику стражи. — Приставьте к нему охрану, чтоб довели до речного брода, и велите глашатаю сообщить, что я лично распорядился не трогать этого человека.
Эллерот кивнул солдатам — те тотчас опять подхватили Кельдерека под руки и повели было прочь, но он вдруг рывком обернулся и выкрикнул:
— Где владыка Шардик? Что вы имели в виду… когда сказали, что теперь он не представляет опасности?
Один из солдат схватил Кельдерека за волосы, но Эллерот знаком приказал отпустить его.
— Мы твоего медведя не трогали, Крендрик. Не было необходимости.
Кельдерек дико уставился на него, дрожа мелкой дрожью. Эллерот выдержал паузу. Шум толпы теперь разносился по всему саду, и солдаты искоса переглянулись.
— Твой медведь умирает, Крендрик, — медленно произнес Эллерот. — Один из наших патрулей наткнулся на него в горах три дня назад и следовал за ним на восток, пока зверь не перешел вброд через Врако в верхнем течении. Сомнений нет: ему недолго осталось. До меня также дошла еще одна новость — не важно, каким образом. Что ты и медведь спускались в Уртские избоины и вернулись оттуда живыми. Что там с тобой приключилось, тебе лучше знать, но именно поэтому я пощадил твою жизнь. Я не проливаю кровь вопреки божьей воле. А теперь ступай.
В комнате домоправителя один из солдат смачно плюнул Кельдереку в лицо:
— Ты, грязный ублюдок, сжег бану руку к чертовой матери, да?
— А он теперь велит нам отпустить тебя, — прорычал другой солдат. — Ты, гнусный ортельгийский работорговец! Где его сын, а? Ты о нем позаботился, верно? Не ты ли отдал приказ Геншеду?
— Где его сын? — повторил первый солдат, но Крендрик по-прежнему молчал, потупив голову. — Ты меня слышишь? — Он грубо схватил его за подбородок, заставляя поднять лицо, и презрительно посмотрел в глаза.
— Я слышу тебя, — невнятно проговорил Кельдерек, не пытаясь высвободить подбородок из крепкой хватки. — Но не понимаю, о чем ты.
Оба мужчины саркастически рассмеялись.
— О нет, — сказал первый. — Ведь это не ты наладил в Бекле работорговлю? Или все-таки ты?
Кельдерек молча кивнул.
— Ага, то есть это ты признаёшь? Но ты, конечно же, ни сном ни духом, что старший сын повелителя Эллерота пропал больше месяца назад и что наши патрули искали его повсюду от Лапана до Кебина? О нет, ты у нас ведать ничего не ведаешь, верно?
Он замахнулся ладонью и злобно ухмыльнулся, когда Кельдерек отпрянул.
— Я ничего про это не знаю, — пробормотал Кельдерек. — Но почему в пропаже мальчика ты винишь работорговца? Река, дикие звери…
Несколько мгновений солдат буравил его взглядом, а потом — видимо, убедившись, что он и впрямь ничего не знает, — ответил:
— Мы знаем, кто захватил паренька. Геншед из Терекенальта.
— Я впервые о таком слышу. Среди людей, получивших разрешение на торговлю в бекланских провинциях, нет никого по имени Геншед.
— Да ты и святого выведешь из терпения! О нем все слышали, об этой грязной свинье. Хотя вполне возможно, у него действительно нет разрешения, — думаю, даже ты не выдал бы разрешение такому мерзавцу. Но работает он на законных торговцев — если это можно назвать работой.
