Лукас заговорщически усмехнулся:
– Я тоже так подумал.
Руки Джессики дрожали, когда она поднялась в свою комнату, чтобы переодеться в джинсы, свитер и непромокаемую куртку. Хорошо, что день выдался серым и туманным – можно залезть в привычную одежду, которую носила дома. По крайней мере, она стала похожа на себя, а не на гламурную, наряженную куклу.
Они встретились с Лукасом в вестибюле и вышли на улицу. Через некоторое время, когда они углубились в узкие улочки, Лукас открыл перед ней дверь полутемного бара.
– Тебе надо выпить, – твердо сказал он. – Кроме того, ты наверняка пропустила ланч.
– Сейчас почти четыре часа, Лукас. Слишком поздно для ланча.
– Знаю, но Венеция готова к неожиданным сюрпризам. – Он усадил ее на высокий табурет возле барной стойки, кивнув хозяину, невозмутимо протиравшему стаканы. – Выпей бокал местного вина, которое местные называют омбра, и попробуй невероятно вкусные традиционные закуски. Посмотри на эти маленькие тарелочки с морепродуктами, овощами, полентой. Расслабься, Джесс! Оставь свой надменный вид. – Лукас понизил голос: – Представь, что это продолжение вчерашней ночи и я целую тебя.
Он хотел бы знать, о чем она думает, когда Джессика повернула к нему свое прекрасное лицо. Лукас чувствовал ее внутреннее сопротивление, но от этого хотел ее еще сильнее. Возможно ли, что едва заметная аура непокорности и отчужденности так притягивала его, заставляя думать, что они еще не свели счеты?
Почему бы нет?
Он сжал челюсти. К этому моменту она должна быть очарована, укрощена и покорна. Это не самоуверенность с его стороны, но очевидный факт. Обычно одной ночи любви достаточно, чтобы обеспечить обожание и преклонение любой женщины, а история их отношений с Джесс тем более гарантировала быстрый успех. Но что-то пошло не так. Чем ближе он подбирался к ней, тем дальше она отстранялась, разжигая в нем природный охотничий инстинкт. Лукас глотнул вина. Неужели причина мучительного вожделения в том, что она держит ощутимую дистанцию, за исключением моментов, когда он физически находится внутри ее?
Джессика пила вино и оглядывала интерьер маленького бара, словно купаясь в уютной, теплой атмосфере.
– Похоже, ты хорошо ориентируешься в Венеции, – заметила она.
– Верно. Этот город стал частью «большого турне», хотя в моих карманах было пусто, когда я впервые приехал сюда.
– Как ты выжил?
Лукас пожал плечами:
– Тот, кто согласен на любой заработок, всегда найдет работу. У меня был план посетить все крупнейшие города Европы. В каждом из них я планировал жить по шесть месяцев – достаточный срок, чтобы чувствовать себя как дома.
– Можно ли сократить время?
– Вряд ли ты захочешь услышать об этом.
Щеки Джессики вспыхнули.
– Ты имеешь в виду с помощью женщин?
– Я же сказал, тебе будет неприятно, – усмехнулся он.
– Мне безразлично.
– Врешь, – прошептал он, наклонился и провел губами по ее губам, ощущая тепло и привкус вина. – Погуляем по городу?
Джессика кивнула. Лукас сплел ее пальцы со своими, и они пошли вдоль канала. Ее руки были холодными, а ладони, хоть и привыкшие крепко держать теннисную ракетку, казались маленькими и хрупкими в его ладонях. Лукас подумал, что не привык к таким прогулкам. Никогда до этого он не ходил рука об руку с женщиной, показывая ей маленькие церкви и спрятанные среди домов площади, восхищаясь изысканной красотой города, словно никогда не замечал ее раньше.
Сгущались сумерки. Начали зажигаться уличные фонари. Пустынные улицы обретали неповторимое очарование, столь любимое кинематографистами. В палаццо на Гранд-канале зажегся свет, бросая теплые отблески на воду и сиявшие золотыми оттенками волосы Джессики. Они свернули в узкий переулок в направлении моста Риалто, где Лукас приметил маленький бар. Вдруг Джессика потянула его за рукав:
– Ты слышал?
Лукас склонил голову и нахмурился. Джессика прижала пальцы к губам. Тишину нарушали только плеск воды о парапет набережной и отдаленные такты музыки.
– Ничего не слышу.
– Ш-ш-ш. Вот снова.
Тогда Лукас отчетливо разобрал звук, который не спутаешь ни с чем, – где-то отчаянно плакал ребенок. Насторожившись, он двинулся в сторону, откуда доносился плач. Рядом он слышал торопливое дыхание Джессики. Впереди замаячила маленькая фигура сидящего у парапета ребенка – мальчика – с залитым слезами лицом, большими испуганными глазами.
Джессика бросилась ему навстречу, но Лукас успел перехватить ее руку. От тихо прошептал по-английски:
– Подожди. Будь осторожна.
– Осторожна? – Она резко повернулась. – О чем ты, Лукас? Это же малыш.
– Это может быть подстава. Обычный прием, чтобы заманивать туристов в ловушку. Детей используют как приманку, отвлекая внимание ничего не подозревающих иностранцев. В этом городе такая же преступность, как везде.
Джессика с силой дернула руку.
– Мне все равно, – вспылила она. – Готова рискнуть и потерять несколько евро. Я должна помочь ему. Пусти меня!
Лукас подбежал к ребенку одновременно с Джессикой. Мальчик смотрел на них с нескрываемым испугом.
– Помогите, я потерялся, – пролепетал он по-итальянски.
Лукас отбросил сомнения и наклонился над плачущим ребенком.
– Я помогу тебе, – произнес он на том же языке. – Где твои родители?
– Не знаю, – пуще заплакал малыш.
Джессика обняла его, словно это была самая естественная вещь на свете. У Лукаса сжалось сердце, когда он наблюдал за тем, как Джессика утешала ребенка, слушая сбивчивую речь с южным, вероятно сицилийским, акцентом.
– Он говорит, что отстал от родителей, а когда они звали его, побежал по улице, – переводил Лукас, – но оказалось, не в ту сторону. Он запаниковал, побежал быстрее, потом уже не слышал их голосов, вообще ничего не слышал. Он не ушибся, просто испугался.
– Ничего удивительного, – сказала Джессика, гладя кудрявую голову мальчика. – Венеция прекрасна в дневное время, но ночью, в тумане здесь страшновато, особенно ребенку. Кругом вода. – Она поежилась. – Скажи ему, что мы поможем найти родителей.
Лукас кивнул, помог малышу подняться и заговорил спокойным, ровным голосом. В ответ на тревожный взгляд голубых глаз Джессики он объяснил:
– Я сказал, что мы отведем его в полицейский участок. Возможно, родители уже ждут его там. Пойдем, Джесс. Он хочет, чтобы ты взяла его за руку. Да, его зовут Марко.
– Марко, – повторила Джессика.
Ребенок прижался к ее ноге и зарыдал.
Глава 9
Войдя в номер и включив свет, Джессика повернулась к Лукасу:
