Возбужденная плоть Адама требовательно упиралась ей в живот. Мия коснулась его разгоряченного шелковистого естества, и вскоре Адам глухо зарычал и со стоном начал умолять ее не останавливаться.
Его глаза потемнели, а дыхание стало сбивчивым. Он схватил Мию за талию и, приподняв ее, мягко вошел в ее трепещущее лоно, и из их груди одновременно вырвался стон облегчения.
– Превосходно, – прошептал Адам.
Мия согласно кивнула. Чувствуя его в себе, она пребывала на вершине блаженства, и ее ощущения только усилились, когда Адам начал двигаться, направляя ее и помогая выбрать ритм, который подходил им обоим. Их движения набирали скорость, которую невозможно было терпеть слишком долго. Его руки скользнули к ее бедрам, и Адам немного приподнялся, чтобы Мия могла обвить его своими ногами. Не сводя глаз друг с друга, они взлетали все выше и выше. Адам целовал ее груди, шею, подбородок и, когда дотянулся до ее губ, упал на подушки, увлекая Мию за собой.
– Ты здесь? – прошептал он, убирая волосы с ее влажного лба.
Мия в ответ молча кивнула.
И тогда Адам высвободил мощь своего тела, еще глубже погрузившись в Мию, которая тихо застонала. Еще несколько сильных толчков, и они оба закричали от острого наслаждения.
Мия упала на грудь Адама и подумала, что это была самая лучшая ночь любви в ее жизни.
Мия поднялась с кровати Адама и на цыпочках прошла мимо тумбочки, на которой остались лежать два нераспечатанных презерватива. Ее тело давно так не болело от любовных утех, но это не самое худшее, что случилось в эту ночь. Она умудрилась три раза заняться любовью с отцом Розы. После первого раза ребенок проснулся, и Мия помчалась к ней. Адам поспешил за ней. Он подогрел бутылочку со смесью, а Мия поменяла малышке подгузник. Когда Роза уснула, Мия передала ее Адаму, и он уложил дочку в кроватку.
Мия была на полпути в свою комнату, когда ее догнал Адам и снова потянул к себе на свою королевскую кровать. Она не сопротивлялась, потому что ей было так хорошо, что она желала, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Потом Адам держал ее в своих объятиях и нашептывал ей на ухо всяческие нежности, но он не попросил ее остаться с ним до утра.
Как только он уснул, Мия вернулась к себе.
Утром она проснулась, услышав шаги, направляющиеся к ее комнате. Ее дверь тихонько отворилась, и Мия увидела Адама, на лице которого читалось недовольство.
– Я иду искупаться. А Мэри придет только через три часа.
– Хорошо, я присмотрю за Розой.
Он кивнул в ответ и посмотрел на одеяло, которым она укрылась до самого подбородка. Глупо, конечно, после всего того, что они делали этой ночью. Но Мия чувствовала себя беззащитной и не знала, что творится сейчас в голове у Адама. Он был не из тех, кто дает волю своим эмоциям. Даже теперь, после столь страстной ночи, выражение его лица было непроницаемым, разве только на нем была тень осуждения, которую Мия не могла не заметить.
– Замечательно, – сказал Адам. – Ты в порядке?
Она провела горячую ночь в объятиях самого красивого мужчины на всем их побережье, и все, что она могла сказать в ответ, было краткое «да».
Он растерянно посмотрел на нее и вышел, закрыв за собой дверь.
Мия уронила голову на подушки. Что все это значит, черт бы его побрал?
Она отказывалась думать, что произошедшее этой ночью было ошибкой, но эта мысль все больше не давала ей покоя.
И никто не знал, что будет дальше.
Мия взяла пульт от радионяни и пошла в ванную. Она зажгла несколько свечей, и вскоре комнату наполнил аромат ванили и клубники. Мия погрузилась в теплую воду и принялась размышлять над чувствами, которые она испытывала к Адаму Чейзу.
Этому гениальному затворнику.
Адам стоял на террасе, наблюдая, как Мия играет с Розой у кромки воды. Он пил кофе и думал о том, как усложнилась его жизнь в последнее время.
Он проснулся сегодня утром и подумал, что увидит Мию рядом с собой, но она ушла. Адам хотел, чтобы она оказалась в его постели, мечтал о том, как утром вдохнет сладкий запах ее тела и увидит ее густые шелковистые волосы, разметавшиеся по подушке. Он думал о том, как покроет поцелуями нежную кожу ее плеч и прошепчет ей «Доброе утро».
Возможно, он был слишком груб с ней, слишком настойчив? Может быть, ему вообще не стоило заниматься любовью с тетей своей дочери? Страсть страстью, но Адаму не хотелось портить их отношения, ведь Мия будет всегда присутствовать в жизни Розы.
– Адам, отнеси это Мии. – Адам не услышал, как подошла Мэри с плетеной корзинкой в руках.
– Что это?
– Ее завтрак: йогурт, гранола, тост и сок. У нее сегодня выходной, но она еще не завтракала. В корзинке есть еще кое-что помимо этого, так что, если хочешь…
– Нет, спасибо.
Мэри отобрала у него чашку с недопитым кофе.
– Иди же. Отнеси ей завтрак. Я же вижу, что ты хочешь присоединиться к ним. – В ее глазах плясали искорки.
– Отлично, теперь я буду делать твою работу.
– Да, я такая, все время ищу, на кого бы свалить свои обязанности.
Адам улыбнулся. Мэри была самой лучшей помощницей по дому, и он не променял бы ее ни на кого другого.
– Ладно, симулянтка.
– Если я понадоблюсь, ищите меня на мягком диване с чашечкой горячего кофе, – уходя, бросила Мэри.
– Нахалка, – буркнул Адам и шагнул босиком на теплый песок.
Он предполагал, что Мии захочется «поговорить». Адам ненавидел все эти «дорогой, что происходит», – вопросы, на которые он не мог ответить. Начиная с Жаклин, почти все женщины, с которыми он встречался, после ночи, проведенной в его объятиях, начинали выяснять, какое место они занимали в его жизни.
Адам поставил корзинку рядом с Мией.
– Вот. Подношение от Мэри. Твой завтрак.
Мия повернулась к нему; ее глаза закрывали большие солнцезащитные очки. Она сняла их и заглянула в корзинку.
– Очень мило с ее стороны, – заметила Мия и наконец подняла глаза на Адама. – Я поблагодарю ее, когда вернусь в дом.
Роза тоже посмотрела на Адама, и ее нижняя губка задрожала. Его сердце сжалось от боли. Что нужно сделать, чтобы его собственный ребенок принял его?
– Не против, если я присоединюсь к вам?
– Добро пожаловать. – Она сказала это после паузы, которая тянулась дольше, чем ему хотелось бы.
Адам осторожно присел на краешек покрывала по другую сторону от Розы. Его раздражало то, что ему приходится держаться от дочери на расстоянии, чтобы не расстраивать ее. Может быть, ему следует держаться подальше и от Мии тоже.
Но эта мысль пришла ему в голову слишком поздно. Адам смотрел на прибрежные волны. Молчание Мии не давало ему покоя. Что он сделал не так?
