– Невероятно… – прошептал Вангол.
– Да, это какой-то сон… – тихо проговорил Федор.
– Это мир Богов, – пояснил Ярасим и сошел с плиты.
Вангол и Федор последовали за ним, по колено утопая во влажных мхах. Каменный монолит, из которого выступила плита, на которой они совершили это перемещение, уходил вверх, где на большой высоте сливался со сводом.
– Да, метров сто, не меньше… – кивнул на него Вангол.
– Кто-то же это все сделал? – уловил мысль Вангол а Федор.
– Ну что, идем? – Ярасим шагнул на ровную поверхность. Движением ноги он легко снял с гладкого камня мох.
Это была дорога из ровных, идеально подогнанных друг к другу каменных блоков примерно три на четыре метра. Она вела к виднеющемуся вдалеке сооружению. Они пошли по мощеной дороге, по которой много лет, возможно даже тысячелетий, никто не ходил. Остановились, когда огромное по своим размерам сооружение было уже в двухстах метрах перед ними. Оно было правильной геометрической формы, от чего уже отвыкли глаза Вангола. Более того, стены сооружения были сделаны из какого-то отшлифованного до блеска металла. Цвет его невозможно было определить, поверхность переливалась, отражая световые всполохи сияющего в вышине подземного светила.
– Итак, перед нами явно творение, созданное не человечеством, – сказал капитан.
– Почему, может быть, и человечеством, только другим, таким, каким оно было когда-то давно, – мечтательно возразил Вангол.
Капитан хотел добавить, но не успел.
– Это создано Богами, – закончил начинающуюся дискуссию Ярасим.
– Ярасим, у тебя совсем нет фантазии.
Строго и печально, почти по-отцовски, посмотрел охотник на Вангола и Федора.
– У нас на фантазии времени нету. Фантазии – это выдумки, а тут какие выдумки… Идемте.
Вангол с Федором переглянулись и, улыбнувшись, хором ответили:
– Есть отставить фантазии!
Они подошли к тому, что, по-видимому, было входом, и остановились. Вангол потрогал металл монолитной стены, он был холодный и абсолютно гладкий на ощупь.
– Да, чем выше степень обработки, тем долговечнее поверхность металла. Интересно, что это? Какой-то сплав олова, он очень светлый для стали. Я до службы вообще-то механиком был, металловедение изучал.
Федор постучал рукоятью ножа по поверхности, звук был глухой. Он попытался сделать царапину острием, но острие его ножа скользило, не причиняя поверхности стены никакого вреда.
– Обрати внимание, Вангол. Какой прочный материал, у меня лезвие из уральской особой стали, а не берет!
– А вот это, кажется, двери, смотрите…
– И как эти двери открыть, а, Ярасим, ты у нас теперь первооткрыватель дверей в неведомое…
Они подошли к высоким, не очень широким дверям, и в это мгновение створки двери стали абсолютно бесшумно раздвигаться. Из полумрака входа в неизвестность пахнуло какими-то непонятными запахами.
– Стойте, если мы войдем, а они закроются, как в той ловушке?
– Давайте отойдем. Посмотрим, что будет.
Они отошли назад. Двери остановились и пошли назад, потом захлопнулись.
– Неужели здесь тот же механизм? – глядя на дорожную плиту у себя под ногами, рассуждал Федор.
Но плита была целиковой и уходила назад еще метра на два. Федор медленно стал приближаться к двери, и только в метре от нее началось движение.
– Здесь по-другому. Похоже, механизм каким-то образом срабатывает на приближение к нему. Постойте там, я войду один.
– Давай, Федор, мы подстрахуем.
Федор шагнул в темноту входа, и тут же включилось освещение. Вангол и Ярасим видели через раскрытые двери длинный коридор, в начале которого оказался капитан.
– Пройди вперед, посмотрим, что будет.
Федор сделал несколько шагов, и двери за ним медленно закрылись.
– Вот так… – произнес Вангол. – Теперь надо, чтобы он вернулся…
Не успел Вангол закончить фразу, как двери мягко и бесшумно стали открываться и в них появился улыбающийся Федор.
– Вот это да, вот это автоматика! Вы видели, там внутри освещение есть, все включается…
– Видели, видели… Идем, Ярасим…
– Вангол, я останусь снаружи, мало ли что…
– Хорошо, жди здесь, – сказал Вангол и шагнул в проход к ожидавшему его капитану.
Они пошли внутрь, и двери за ними сомкнулись.
– Ну вот, теперь можно и отдохнуть, – сказал Ярасим и, бросив с плеча мешок рядом с вещами ушедших, завалился в мягкий мох и через мгновение уже крепко и спокойно спал.
Штурмбаннфюрер СС Пауль Штольц не ожидал, что события будут разворачиваться столь стремительно. После собеседования, которое произошло через день после его разговора с дядей, Штольца вызвали в Рейхсканцелярию. Прибыв на Вильгельмштрассе, 77 ровно к десяти, он прошел через ухоженный дворцовый двор и поднялся по ступеням главного входа. Пропуск на него уже был у дежурного офицера. Его сопроводили по длинному лабиринту коридоров и комнат и оставили в огромной приемной.
– Ждите, вас пригласят.
Постепенно в приемной собралось около пятидесяти офицеров СС и мужчин, одетых в гражданское. Ровно в десять тридцать они были приглашены. Огромные резные двери раскрылись, пропуская их в роскошный зал княжеского дворца с дорогим паркетом полов и старинными портретами на стенах, где в сопровождении Гиммлера их встречал сам фюрер. Громкое приветствие «Хайль Гитлер!» заставило вздрогнуть, казалось, застывший воздух старинной залы. Гитлер энергично вскинул руку в ответном приветствии. Все стояли по стойке «смирно», пока фюрер медленно проходил вдоль шеренг, внимательно вглядываясь в мужественные, непроницаемые для эмоций лица истинно арийских мужчин.
Пройдя всех, он вернулся в центр зала. Его лицо было исполнено чувством удовлетворенной гордости. Глаза горели фанатичным огнем, зажигающим в сердцах стоявших перед ним людей неистребимую жажду повиновения этому человеку. Непонятную, сковывающую собственную волю, но каким-то образом наполняющую уверенностью и необъяснимой радостью их души. Штольц стоял во второй шеренге и испытывал на себе это мощное влияние. Он боялся, что не выдержит, выдаст себя взглядом или мыслью, он прекрасно понимал, что именно сейчас за каждым из них внимательно наблюдают десятки глаз опытнейших специалистов в области психологии и анализа. В последний момент он собрался, представив перед собой лицо Ольги, и внутренняя нервная дрожь прошла, уступив место уверенности и спокойствию человека, знающего, что и зачем он делает. Именно это увидел в его глазах фюрер и остался доволен увиденным.
– Господа офицеры! Для вас наступил момент истины! Вы приняли историческое решение, значение которого неоценимо. Потомки будут слагать о вас легенды. О вас будут петь гимны и песни миллионы и миллионы немцев, сохранивших чистоту крови великой арийской расы. Расы правителей и господ на земле. Вам придется многого лишиться и многое испытать. С сего дня вы исчезаете из этого мира, чтобы родиться в новом. Эта вынужденная мера просто необходима для обеспечения полной секретности вашей миссии. Полной безопасности того дела, реализации которого вам выпала честь посвятить свою жизнь без остатка.
