– Брось, Роговцев. Не твой стиль.
– Плевать.
– Ты же не террорист.
– Мне по вашему счету все равно вышак. Ну?!
Переговорщик кивнул, и человек у машины, раздосадованно щелкнув пальцами, ретировался. Костя вместе со школьницей повернулся на триста шестьдесят градусов – опера перестали таиться, и теперь глаз легко выхватывал их из общей массы. Двое здесь, двое там, чуть поодаль – еще один. Обложили.
Группа захвата не двигалась. Подозрения относительно Роговцева подтвердились, а вместе с ними пришло понимание: легкой добычей Костя не станет.
Константин почти наверняка знал, что «девятка» с сюрпризом, но выбора не было. Медленно, не выпуская из поля зрения ближнего мента, он обошел машину сзади и резко распахнул дверцу. Ключи действительно были на месте. Перехватив нож, он затолкал девочку на правое сидение и сразу же, не давая возможности прицелиться, прыгнул за руль. Мотор заурчал мягко и чисто, без посторонних шумов.
Вряд ли кто-то из прохожих сообразил, что произошло на остановке. Все заняло секунд десять или пятнадцать и кончилось, не успев начаться.
Дорога вела под горку, и Константин тронулся со второй. Преследования не было, и это ему совсем не понравилось. Либо в машине стояла блокировка зажигания, либо еще какая пакость. Относительно радиомаяка можно было даже не сомневаться.
Разогнавшись до пятидесяти, Костя перешел на нейтралку, но продолжал потихоньку газовать – ему было интересно, как далеко его отпустят.
Спуск перешел в ровный участок, и скорость стала падать. Избегая подъемов, Константин несколько раз повернул. Встревоженно посмотрел в зеркало – сзади маячил лишь обычный рейсовый автобус. Устраивать погоню опера не рискнули. Ну и правильно.
– Константин Алексеич, куда вы меня везете? – Беззаботно спросила девочка.
– Тебя Маша зовут?
– Наташа.
– Какая разница. Не бойся, Наташа. Это у нас учения. По гражданской обороне.
– Константин Алексеич, мне на концерт! – Требовательно сказала она.
Костя усмехнулся и спрятал нож в сумку.
– Ну, если это тебе не концерт, тогда извини.
Прижавшись к парапету подземного перехода, он ударил по тормозам и выскочил из машины. Наташа проводила его недоуменным взглядом. Раньше за географом таких странностей не водилось.
– Блокировку! Блокировку включай! – Орали со всех сторону мужичку в кепке.
Он достал маленький пульт, поддел ногтем антенну и, с сомнением посмотрев на единственную кнопку, убрал обратно.
– Блокируй!..
Деревенский мучительно закрыл глаза и, стянув кепку, вытер ею лицо.
– Надо было брать, – неодобрительно заметил старик с бутылками.
– Какой, на хер, брать?! – Взвился мужичок. – А с родителями девчонки ты бы потом объяснялся?
– Раньше надо было, у квартиры.
– Мне не нужна верхушка айсберга. Он мне нужен весь. Или ты тоже думаешь, что он столько народу в одиночку положил?
– Ничего я не думаю, – буркнул старик, снимая засаленное рубище и расправляя вовсе не узкие плечи. – Упустили мы его. В управлении на шишку посадят. Вот, что я думаю.
– А мы с нее и не слезали.
* * *
Судя по тому, как свободно он получил оружие, Маэстро его уже проверил. Петр критически осмотрел бесприкладный АКСУ и брезгливо вытер руки – затвор был густо смазан солидолом. Сапер подошел к пластмассовому баку и двумя пальцами вытащил ветошь – дырявую, но чистую тельняшку.
– Действуй, – коротко сказал он.
Вряд ли парня звали Сапером, – он вообще не соизволил представиться – но Петр окрестил его именно так. Это был тот самый спец, который руководил в подвале. К каждой второй фразе он прибавлял слово «медленно» и сам все делал неторопясь, точно постоянно находился среди мин-растяжек. Петр как-то поинтересовался, способен ли он на какие-нибудь быстрые движения, например – фрикции. Сапер тогда промолчал, но было видно, что вопрос ему не по душе. С тех пор прошло шесть дней, но отношения у них так и не наладились.
На уголовный элемент ни Сапер, ни Маэстро не тянули. Наколись они иконами хоть до макушки, все равно любой пацан на улице определит, что люди они несудимые. Дисциплина из них так и лезла, но главное – это Петр отметил сразу – обоим подошел бы синий околыш на фуражке и погоны с приснопамятным «ГБ». Это было не хуже и не лучше. Отделы госбеза, становящиеся чьими-то крышами, крыши, заводящие собственные службы безопасности, – Петра не волновало, на кого работает медлительный Сапер, Петру было все равно, чья пуля воткнется ему в затылок.
Сапер изображал из себя инструктора, но в инструкторах Петр не нуждался, поэтому его функции ограничивались ролью няньки. Сапер сопровождал его в узких катакомбах бункера, на полевых занятиях по стрельбе и вообще везде, вплоть до сортира. И, кажется, очень этим тяготился.
В одиночестве Петр оставался только на ночь. Его поселили в весьма благоустроенной камере с душевой кабиной, ковром на полу и даже телевизором. По ящику Петр узнавал новости чужой страны, а пару раз – надо думать, из-за случайного стечения обстоятельств, – по нему же получал приветы от чужой жены и постороннего сына.
После сирены подъема следовало полчаса на махи руками-ногами, стояние под душем и прочие личные прихоти. Затем являлся Сапер и вел его на утреннюю кормежку. Меню против дурдомовского было богатым, но не избыточным – как в нормальном пансионате. Здесь же его ожидала пачка «Кэмэл». Суточная норма. Из иных радостей – тренажерный зал и стрельба. Форму за неделю не вернуть, но вспомнить, что это такое – полная форма, можно.
Дублеров или, точнее, соавторов, о которых говорил Маэстро, Петр не встречал. Вряд ли они жили в этом бункере. Скорее всего, их держали на других базах, бывших цэковских особняках, замечательных своими просторными бомбоубежищами.
– Я бы предпочел что-нибудь английское, – сказал Петр, полируя тряпкой вороненую сталь. – «Стерлинг» или «Паркер». Да, пожалуй, «Паркер» будет кстати.
– Достанем, – ответил, подумав, Сапер. – Только Маэстро вряд ли одобрит. Он советовал использовать машинку попроще. Все эти «Штайры», «Аграны»… от них Конторой за версту воняет.
– Так это же хорошо. Ложный след, – Петр покосился на собеседника, но тот был непроницаем.
– О следах есть, кому позаботиться. Твоя задача – акция.
Не сомневаюсь, подумал Петр.
Он подвинул к себе вскрытый цинк с патронами и, споро заполнив рожок, вставил его в автомат. Резко присел, упер кулак в металлическую столешницу и выпустил по мишени четыре очереди. По полу со звоном запрыгало тридцать темно-зеленых гильз. Выполняя обязательный ритуал, Петр отстегнул магазин и передернул затвор. Инструктор одобрительно моргнул.
– Кучно, – сказал он, возвращаясь с мишенью.
