Элоди перевела неуверенный взгляд с одного мужчины на другого и подняла влажные глаза на Муссу.
– Какого хрена ты пришла в клуб? – неожиданно зарычал он на нее, упираясь пьяным взглядом.
Элоди вздрогнула, и глаза ее шокированно распахнулись.
– Мусса, заткнись ради бога! – схватил его за руку Марат. – Ты завтра жалеть об этом будешь!
– Я? Жалеть? – взвился Мусса еще больше. – Она заявилась в клуб без звонка, без предупреждения. Так, как будто я давал ей подобное право. Что, Элоди, решила, если я дал тебе ключ от квартиры, то можно пойти дальше и начать контролировать мою жизнь? Ты охренела, детка?
– Эй, мужик, тормози! – смутился Череп. – Не стоит так говорить с женщиной!
– А как мне с ней говорить? Ты не подумала, что я, мать твою, мог быть с другой женщиной? Или ты возомнила себя охренеть какой исключительной? – давил в бешенстве Мусса.
С каждым своим словом он видел, как свет гаснет в глазах Элоди. Так, словно что-то важное рушилось прямо сейчас, причиняя боль обоим, и от этого Мусса злился еще больше. Так, будто был животным, которому причиняли жуткую боль, загнав в угол, пытая непонятно за что, и единственной реакцией на это у него была дикая агрессия.
– Мусса, остановись же! Прекрати сейчас же! – закричал Марат и толкнул его в плечо.
– Да отвали ты от меня! – взревел Мусса. – Думаешь, я не знаю, что ее подружка промыла тебе мозги? Бегаешь за этой замужней сучкой, как преданная собачонка. Стоит только поманить, и все – Марата с нами нет! А что, неплохо устроилась телка – тебя трахает для удовольствия, а мужа ради бабок! Как ты мог докатиться до этого!
– Это не твое гребаное дело! Не лезь к нам! – мгновенно вышел из себя Марат.
– Это мое дело, когда мой брат ведет себя, как слабак и размазня, и позволяет вертеть собой какой-то расчетливой суке! – боже, Мусса в этот момент чувствовал себя самым конченным уродом, причиняя боль брату, но уже сорвался в штопор, и остановок не предвиделось.
– Не смей говорить о Софии так! – схватил брата за грудки Марат. – Ты ни хрена не знаешь о ней, ты ни хрена не знаешь о наших чувствах. Может, я и слизняк, как ты говоришь! Но я не трус и не стыжусь признать, что люблю эту женщину! А ты – просто долбаный трус и мерзавец!
Мусса с силой оттолкнул брата, чтобы не сорваться и не ударить.
– Эй, Мусса, братан! Твоя мулаточка ушла, пока вы тут бодались. Реально, мне кажется, что Марат прав! Если у тебя к ней чувства, не хрен этого стыдиться и слушать таких трепливых мудаков, как я! – Череп выглядел по-настоящему растерянным и враз протрезвевшим.
Мусса резко обернулся и едва не упал. На самом деле, Элоди не было. Он метнулся за ней так быстро, как позволяло наполненное алкоголем до краев тело. Выскочив из кабинета, он увидел Элоди у выхода из клуба. В пустом зале не было никого, кроме них.
– Стой! – рявкнул Мусса, но Элоди его проигнорировала. – Я сказал стой, Элоди!
Но Элоди даже не подумала замедлиться.
– Думаешь, я как тупой озабоченный кобель побегу за тобой? – заорал Мусса.
– Не думаю, что это хоть что-то изменит, – бросила через плечо Элоди.
Она казалась словно меньше ростом и какой-то раздавленной. И это рвало Муссу на куски, сжигая стыдом, доводя до последней степени ярости.
– Элоди, остановись! Если выйдешь за эти гребаные двери – назад уже дороги не будет! – заорал он уже почти в отчаянии.
Элоди обернулась, и у него словно ноги отнялись от боли, что буквально истекала в окружающее ее пространство.
– Я не вернусь, – тихо сказала она. – Ты не заслуживаешь меня.
И она, двигаясь так, словно на ее плечах лежит весь небесный свод, придавливая к земле, медленно вышла, исчезая из его жизни.
Хлопнула дверь кабинета, и мимо Муссы прошагал Марат со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.
– И куда это ты собрался? – набычился на брата Мусса.
– Ухожу. Думаю, ты прекрасно обойдешься и без такого гребаного слизняка и подкаблучника, как я, – отрывисто бросил Марат и стал быстро спускаться по лестнице.
– То есть ты бросаешь меня, своего брата, ради бабы? Что у тебя на хрен с головой, Марат? – взвился Мусса и пнул стул, стоявший рядом.
– Ты действительно не понимаешь? – Марат замер посреди лестницы и обернулся. – Дело не в Софии и моем к ней отношении. Что бы ты ни сказал или ни сделал, моих чувств к ней это не изменит. Я их признаю, какими бы они ни были. А ты корчишь из себя супермачо и одинокого волка. Тебе охренеть как повезло встретить такую женщину, как Элоди, но ты настолько слепой и тупорылый, что в упор не видишь, какой великий дар тебе достался просто так, ни за что. И вместо того, чтобы беречь и растить то, что между вами, – ты этим бросаешься, как чем-то, не имеющим никакой ценности. Ты унизил женщину, что по-настоящему любила тебя. Ты прячешь ваши отношения, как постыдный секрет, превращая нечто прекрасное в грязь. Надеюсь, если у Элоди есть мозги, она никогда к тебе не вернется и не простит тебя. Ты так ценишь эту свою долбаную свободу? Ну так высшая степень свободы – это полное одиночество! Созвонимся, брат!
Марат быстро исчез за той же дверью, что и Элоди.
Мусса смотрел несколько минут на эту проклятую дверь, медленно осознавая затуманенным мозгом произошедшее. А потом волны чистейшей ярости захлестнули его с головой. Мусса громил все, что попадалось ему на глаза. Очнулся он от того, что его к полу прижимали своими тушами Череп и охранник клуба.
– Очнись, мужик! Что с тобой происходит? – хрипел от натуги Череп.
– Слезь с меня на хрен! – прорычал Мусса.
– Обязательно, как только увижу, что ты вменяем. Меня прижиматься к твоей заднице ни черта не заводит.
– Череп, слезь с моей спины. Я уже в норме, – тяжело дыша уже почти спокойно сказал Мусса.
– Ты в этом уверен?
– Более чем.
Череп медленно отпустил Муссу. Охранник тоже отошел в сторону.
– Слушай, Мусса, может, тебе стоит разобраться в своих чувствах…
– Череп, может, хоть ты не будешь мне тут втирать всю эту сопливую хрень про чувства? Не хочу даже слышать об этом, – рявкнул Мусса. – Я сваливаю домой! Можете оставаться, сколько захотите.
Мусса вылетел из клуба, и тут к нему подошел еще один охранник.
– Вам просили передать, – он протянул на ладони новенький блестящий ключ. Тот самый ключ, что он дал Элоди, желая, чтобы ее стало чуть больше в его жизни. И вот теперь этот гребаный ключ словно запирал для него ту самую дверь, которую он не только не набрался смелости открыть, но захлопнул с грохотом, когда Элоди попыталась сделать это сама…
– На хрен это все! – Мусса схватил ключ и зашвырнул как можно дальше.
Надо было давно все прекратить! Эти тупые мексиканские страсти не для него!
