22 июня 2009 г. правомочным лицом Гпавной военной прокуратуры вынесено постановление об отмене решения о реабилитации Вершинина Г.П. от 21 октября 1991 г.».
В соответствии с требованиями Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» 17 июля 2009 г. уголовное дело Вершинина Г.П. было направлено в Северный флотский военный суд, где 29 июля 2009 г. вынесено Постановление об отказе в реабилитации.
В этом Постановлении отмечалось:
«ВЕРШИНИН признан виновным в измене родине, совершенной при следующих обстоятельствах.
Находясь на передовых позициях Брянского советско-германского фронта, ВЕРШИНИН нарушил присягу воинов Красной Армии, изменил Советской Родине и, не оказав сопротивления, в июне 1942 года сдался немцам в плен.
В том же месяце он добровольно поступил на службу в немецкую армию, где принял присягу на верность немецкому командованию…
На предварительном следствии и в судебном заседании ВЕРШИНИН признал себя виновным в измене родине и показал, что после пленения немцами выдал им на допросе все известные ему сведения о месте дислокации своей части, районе высадки десанта, вооружении. Находясь в лагере для военнопленных, добровольно согласился поступить к немцам на службу в охранный батальон СС, где его обмундировали в немецкую форму, выдали винтовку с патронами и направили для несения службы по охране железнодорожного моста в составе охранного взвода, дислоцированного в д. Панское.
За службу в немецкой армии он получал 25 немецких марок (250 руб.) и 85 % пайка немецкого солдата, бесплатно питался вместе с немцами, один раз в месяц имел право на покупку вещей и продуктов.
17 ноября 1942 года за сон на посту был арестован и после отбытия наказания переведен в Смоленский лагерь для военнопленных. В лагере он заболел тифом, а после выздоровления в мае 1943 года повторно поступил на Службу в немецкую армию — рабочий саперный батальон, именовавшийся «Пионер-Парком № 521», в котором, приняв присягу 27 августа 1943 года, прослужил до 1944 года, пользуясь всеми правами немецкого солдата».
Литература
Белов П.А. За нами Москва. — М., 1963.
Военная прокуратура Северного флота. Письма: исх. № 5/4353:0Т 15.12.2008 г., исх. № 5/4240 от 08.12.2008 г., исх. № 2/6075 от 18.12.2009 г.
Главная военная прокуратура РФ. Письмо исх. № 4 уп-8975-45 от 24.06.09 г.
Газета «Вышневолоцкая правда» от 16.08.1944 г. № 97 (3546)
ГУК МО Письмо, входящий № 01677 от 14.01.1946 г.
Северный флотский военный суд. Письмо исх. № 260 от 03.02.2009 г. с копией Постановления Северного флотского военного суда об отказе в реабилитации Г.П. Вершинина от 29.07.2009 г.
ГИТМАН Лев Александрович (Абрамович)
(25.03.1922- 1.03.1979)
Родился в г. Екатеринослав (ныне Днепропетровск, Украина) в семье кузнеца. Еврей. Окончил среднюю школу. Работал слесарем. От службы в армии был освобожден по болезни.
С началом Великой Отечественной войны в июле 1941 г. добровольцем ушел на фронт. Участник обороны Кавказа. Член ВКП(б) с 1942 г.
К осени 1943 г. стрелок, 496-й отд. развед. роты (236-я сд, 46-я А, Степной фронт), красноармеец. Отличился в боях при форсировании реки Днепр. В бою за плацдарм был тяжело ранен. Звание Героя Советского Союза присвоено 1 ноября 1943 г.
Награжден орденами Ленина (1.11.1943), Красной Звезды (9.10.1943), медалью «За боевые заслуги». После излечения в госпитале комиссован. Проживал в г. Днепропетровске.
Лишен Золотой Звезды Героя СССР 5 сентября 1960 г. в связи с осуждением за совершение тяжкого преступления — по статье за расхищение социалистической собственности.
В БОРЬБЕ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ
До войны Лев Гитман тяжело заболел. Плеврит осложнился кровохарканьем. Долго лежал в больнице. Перенес операцию, но выкарабкался. Когда проходил медкомиссию в военкомате, ему выдали белый билет: к службе в армии негоден.
Через неделю после начала войны Лев пришел в военкомат. Сказал, что родители эвакуировались и в спешке забрали его военный билет. Жалоб он не предъявил, сказал, что ничем не болел.
Стал он разведчиком. Бывший командир разведывательного взвода С. Шпаковский
[50]
после войны вспоминал о Гитмане: «Золотой был парень, сердечный, скромный. Перед одним из боев спросил я Леву, не страшно ли ему в сражение идти. «Как всем, — ответил он, — жить каждому хочется». Не бахвалился, как некоторые, а в атаку одним из первых поднимался из окопа. Кое-кто, знаешь, осторожничал, не больно в драку торопился. Юнцы — они горячие, отваги им не занимать. Вот таким я знал Гитмана. Вести о страшной трагедии Бабьего Яра, о газовых камерах, где нацисты задушили миллионы людей, не давали парню покоя. Очень хотелось ему до Берлина поскорее дойти, до Гитлера добраться. Мечтал широко, бился яростно… Когда перед боем за Днепр зачитывали список бойцов, он поправил: не Александрович я, а Абрамович. Я ему ответил с усмешкой: бой такой будет, что если живыми вернемся, исправить успеем, а если погибать, то какая разница. Так и пошло в наградной документ «Александрович». Вечная ему память!».
Утром, 24 сентября 1943 г. взвод разведки 496-й орр 236-й сд вышел к приднепровским плавням. Командир взвода Шпаковский доложил об этом по рации в штаб дивизии и получил команду вести разведку в направлении правого соседа. Через 2–3 часа разведчики встретились с подразделениями 31-й сд и около 17 часов возвратились в штаб. Доложив начальнику разведки о прибытии и выполнении задания, лейтенант Шпаковский получил распоряжение отдыхать. Но через час его вызвали к начальнику штаба дивизии, который приказал: «Готовь 20 человек разведчиков. Стемнеет — поплывешь на правый берег».
— Нужны добровольцы! — объявил перед строем лейтенант Шпаковский.
Из числа добровольцев лейтенант отобрал 20 человек.
Доложив о готовности группы, Шпаковский получил более детальное задание: к 23.00 выйти в сектор наступления 509-го сп к лесу, который идет к Днепру. Кроме разведки огневых средств, лейтенанту при возможности ставилась задача захватить плацдарм и удержать его до подхода стрелковых рот. В противном случае, на лодках возвратиться назад. Комдив И. Фесин
[51]
на КП полка лично проверил готовность разведчиков и разрешил им отдыхать, пока саперы готовили лодки и гребцов.
