* * *
В любом городе, наверное, есть такие места. В солнечный день они выглядят просто брошенными или какими-то недоделанными. Как будто бы строители приступили к возведению большого здания, но потом забросили работу примерно на середине второй половины. И вот прошло несколько лет, недоделанная стройка завершилась сама собой и даже, можно сказать, обжилась. Только жильцов не видно. И, когда темнеет, это место становится страшным.
Иногда такими местами действительно становятся незавершенные по каким-то причинам стройки. Иногда – некогда жилые и цветущие, но ныне оставленные людьми кварталы. Но чаще всего причина кроется в изначальном предназначении подобных мест. Склады на окраинах или слишком просторные производственные здания сами по себе вполне способны навевать мрачное настроение, особенно в сумерках.
В городке Керкиньяне таким местом был порт.
Точнее, конечно, не сам порт, а прилегающий к нему квартал, состоящий из лодочных боксов, столярных мастерских и маленьких частных, частично пустующих складов с неизвестными владельцами. Культурными центрами этого района были два наиболее оживленных заведения: бордель и кабак, которые вели древнюю и ожесточенную конкурентную борьбу за клиентов.
В сезон здесь бывало и шумно, и оживленно, однако ближе к зиме боксы и склады закрывались, а моряки и грузчики – главные посетители борделя и кабака – расставались до весны, оставляя и порт, и прилегающий к нему квартал.
Несмотря на отчужденность и плохую репутацию, припортовый квартал вполне мог привлекать романтичные натуры, склонные к любованию, размышлениям или просто тихим прогулкам по страшноватым, почти безлюдным, но явно одушевленным улицам.
Маэстро Дижон строго-настрого запрещал Жанне гулять здесь. Стоит ли говорить, что Жанна частенько пренебрегала этим запретом, особенно в сезон, когда порт наполнялся людьми и драками. А поскольку участниками этих драк чаще всего становились чужеземцы, любопытный зритель мог подглядеть интересные приемы самообороны, которые имелись в арсенале матросов, особенно английских.
Сейчас, впрочем, сезон уже завершился, да и вечернее время не располагало к променадам по сомнительным улицам, однако Жанна, увлекая за собой Альберта, пришла именно сюда. Не имеющая цели прогулка, случившаяся после происшествия в кондитерской Рагно, незаметно переросла в экскурсию по городу, который Альберт знал довольно плохо. Зато, как выяснилось, он довольно прилично знал остальной мир, то ли благодаря большому количеству прочитанных книг, то ли оттого, что действительно много путешествовал. Жанна же, наоборот, почти не выезжала из Керкиньяна, зато знала его вдоль и поперек.
Это была необычная экскурсия. Жанна не заостряла внимания на красотах местной архитектуры или городской истории. Зато многие уголки города оказались связаны в ее памяти с приключениями, случившимися как с ней самой, так и с ее дядей, с ее друзьями или с легендарными местными героями, многие из которых уже достигли преклонного возраста, многие уже не жили на этом свете, а некоторые даже и вовсе никогда не существовали. Или, точнее, существовали лишь в местном фольклоре.
Оказывается, ресторан «Пятый угол» в свое время испытывал большие трудности, связанные с деятельностью одной заезжей разбойничьей шайки. Тогда владелец заведения обратился именно к маэстро Дижону, и тот вместе со своими сильнейшими учениками организовали достойный отпор этим приезжим. Жанна тогда была еще совсем маленькая. И с тех пор «Пятый угол» является, можно сказать, рабочим кабинетом Филиппа Дижона и отца Лукаса, и именно здесь дядя написал большую часть своего то ли неизданного, то ли недописанного учебника.
Возле бывшей сторожевой башни, которая сейчас находится почти за городом, лет двадцать назад маэстро часов пять прождал какого-то своего противника, который в результате так и не явился. И дуэль не состоялась.
Рядом с площадью Республики, как раз за собором, в котором служит отец Лукас, десять лет назад состоялась отчаянная драка совсем молодого Марка с несколькими такими же молодыми бандитами. Именно после этого случая Марк, сильно потрепанный, но не побежденный, обратился к известному учителю савата с просьбой обучить его фехтованию, а тот направил его прямо к маэстро Дижону.
На маленькой Каретной улице, как говорят, лет сто назад состоялась дуэль французского и итальянского мастеров фехтования. Дуэль окончилась легким ранением француза, поэтому бой остановили, а затем, по обоюдному согласию, назначили продолжение, которое состоялось спустя ровно один год. Тогда легкую рану получил уже итальянец и, в свою очередь, потребовал нового продолжения, тоже через год. Так, усиленно тренируясь в течение года, мастера встречались на этой улице раз в год, в один и тот же день, в первое воскресенье весны, обменивались легкими ранами и расходились, назначая новую встречу. Традиция прервалась спустя 13 лет, когда итальянец нанес своему врагу смертельную рану. После этого, обезумев от горя, будто бы он потерял брата, мастер бросился в собор Святого Антония и молился несколько суток подряд, пока не пал замертво.
– Ну а здесь, – Жанна и Альберт как раз подошли к припортовому кварталу, – здесь каждое лето можно встретить мастеров современных боевых школ, последователей Шарлемана или Бартона-Райта.
– Жанна, вы интересуетесь самообороной? – Альберт казался удивленным. – Разве вам недостаточно той науки, которую преподает вам дядя?
– Ну конечно, недостаточно! Мой дядя – как древний ящер, он обладает огромной мощью, которая в современном мире совершенно неуместна, неприменима. Мой дядя – великий фехтовальщик и учитель фехтования. Но сегодня честной девушке гораздо важнее знать, например, приемы бартитсу
[10]
– современного и крайне эффективного искусства!
– А мне казалось, что бартитсу не искусство…
– Ну а что же тогда?
– Ну… Я думаю, что это такой образ жизни, довольно интересный, но небезопасный.
– Как же это, небезопасный? – фыркнула Жанна. – Как раз наоборот, знание приемов бартитсу позволяет находиться в полной безопасности в самых мрачных местах! И все-таки почему не искусство?
– Как говорит ваш дядя, маэстро Дижон, искусство подразумевает возможность бесконечного развития. Искусство тесно связано с мировоззрением, философией и психологией, богатой многовековой традицией ритуалов… В то время как бартитсу явно ограничено лишь набором приемов да способом мышления, который я и назвал образом жизни. И, кстати, Жанна, возможно, вы заметили, что как раз сейчас мы нарушаем одно из главных правил бартитсу?
– Это какое же?
– Мы направляемся в довольно мрачное, безлюдное место с плохой репутацией. Здесь на нас могут напасть с большей вероятностью, чем в городе. Бартон-Райт советует избегать подобных мест, а также держаться как можно дальше от углов, из-за которых может быть совершено внезапное нападение, и носить плащ на плечах, не вдевая руки в рукава, чтобы можно было сразу использовать его в качестве оружия. Вот это и есть образ жизни бартитсу. По-моему, он немного скучный и явно не тянет на ранг искусства. Извините…
