Элия сразу заткнулся, кляня свою непосредственность.
– Быть патриархом – исключительно сложная работа, – сказал архангел. – Ты с Голосом один раз пообщайся напрямую – семь потов с тебя сойдет. А Ной ковчег строил размером с космический корабль, да козлов-леопардов туда запихивал. После эдакой каторги и чистого спирта нальют – залпом выпьешь. Наклюкался, уснул, сорвал гнев на сыне – с кем не бывает? Отвлекаясь от этой скорбной темы, я предлагаю на съемки блокбастера о Голосе утвердить Тимура Бекмамбетова. Кто из вас хочет явиться к нему в вещем сне?
…По залу совещаний пронесся настоящий смерч из перьев, комната наполнилась шумом – ангелы заметно взволновались, хлопая крыльями. Появление во сне было весьма ответственным служебным заданием. В стародавние времена и ангелы, и даже сам Голос не ленились являться людям воочию, о чем сохранилось немало записей. Однако циничный XXI век делал восприятие вещей чересчур реальным. Если наш современник обнаружит в доме ангела, у него два варианта, куда звонить: либо в полицию, либо в «Скорую помощь». Именно поэтому Небесная Канцелярия официально пересмотрела подход, и общение заменили вещим сном. Ну, приснился кому-то ангел, и что? Это не повод вызывать санитаров. Согласно утверждённой практике, ангел должен нагрянуть трижды, тогда объект убедится, что появление неслучайно. Большой плюс – сказанные во сне слова «въедаются» в подкорку головного мозга, действуя как гипноз.
– Во имя Голоса – давайте, я поеду! – поднял крыло Салафил. – Что надо внушить? Прореветь небесным рыком: вались на колени, смертный, силы небесные, в своём могуществе, повелевают тебе снять блокбастер?
– Не очень-то подходит, – осадил его Варфоломей. – Бекмамбетов же, извини меня, по отцу-матери разных национальностей: с одной стороны – казах, а с другой – еврей. И что ты ему скажешь – Яхве просил вам кое-что передать через пророка Мухаммеда? Где твоё знание природы человеческой? Все просто, как три денария. Врываешься в самый крепкий сон – под утро, машешь крыльями: «Мужик, я пришёл сказать – дарую тебе шанс прославиться аки Кэмерон, огрести „оскаров“ больше, чем у собаки блох! Сними фильм о Голосе: будут тебе миллиард долларов и вилла из слоновой кости!» Только хохотать не рекомендую, а то вы театральные эффекты любите. Кинопродюсер человек нервный, он если кого и ждёт в гости, то чертей от Шефа. Так что всё благостно, в стихаре
[39]
, рассыпав по плечам локоны, с сиянием нимба и лучше со складной арфой.
– Тяжко арфу в вещие сны таскать, – скривил губы Салафил. – Ужасно неудобный и громоздкий инструмент. Почему бы не заменить его гитарой?
Варфоломей откровенно (даже в какой-то степени обидно) рассмеялся.
– Ангел с гитарой может явиться только к Полу Маккартни, тот оценит по достоинству, – съязвил архангел. – В отношении же остальных кандидатур попрошу придерживаться классики. Салафил, ты ответственный за фильм. Велю начать внушение следующей ночью, доложишь об итогах в конце недели.
Часы на его руке громко, прямо-таки истерически запищали.
– С блокбастером решено, – объявил Варфоломей и поднялся из-за стола. – Сокрыльники, срочно пройдёмте на молитву – и так уже на полчаса опоздали.
В дверях его догнал секретарь – тот самый, что сидел по правую руку. С подозрением глянув в спины ангелам, он горячечно, еле слышно шепнул:
– Секретное донесение… чудовищные события… получили только что…
– Потом посмотрю. – Архангел взял бумагу и, не глядя, сунул внутрь небесно-голубой папки. – Некогда, надо режим соблюдать… Заутреня
[40]
обязательна, а если начальство на неё не ходит, то что подумают остальные праведники? Ты святого Илию знаешь – в момент «телегу» Голосу накатает.
…Он забыл о донесении на целые сутки. А когда вспомнил – было поздно.
Экспедиция № 6. Крушение Ахурамазды (Ктесифон, Парфия)
…Чудовищный грохот заполнил площадь Конного рынка. Здания из песчаника мелко дрожали, поднимая облака красной пыли и трясясь, словно от истерического смеха. С крыш градом полетели камни, падая, они взрывались мелкими осколками и ранили торговцев. Разлом, пронизав святилище Ахурамазды, развернулся мельчайшими трещинками, паутиной оплетая здание. Жертвенники храма разом выбросили вверх столпы огня – сделалось светло, как днём. Новый удар, сотрясший рынок, обрушил левый жертвенник. Тот повалился прямо в скопление людей и лошадей. Языки пламени смешались с брызгами крови. Обезумевшие кони смели загородки – с бешеным ржаньем, в страхе, они разбегались, кто куда, – и их примеру следовали люди.
– Землетрясение! – полоснул площадь вопль, полный ужаса.
Святилище Ахурамазды стало постепенно крениться набок. Арка просела так мягко, будто состояла из тающей глины. Над Конным рынком нависла зловещая тень. «Кудесник» пришпорил жеребца. Лицо было искажено страхом.
– Бежим! – крикнул он охраннику. – Надо вырваться в долину!
Аршак не заставил себя просить дважды: в какую долину, зачем – его не интересовало. Двое солдат из охраны испарились – то ли сбежали вместе со всеми, то ли затоптаны толпой. Воин с разбегу вскочил на аргамака-трёхлетку, выращенного в стойле народа нихон: купец, возопивший о деньгах, рухнул с рассечённой мечом головой.
– Уходит… – Пространство за спиной Алевтины вздрогнуло и не по-ангельски выругалось. – Мама, быстрее! Мы должны успеть!
Алевтина, как и другие дамы, появившиеся на свет в XIX веке, брала уроки верховой езды. Подобрав пурпурную ткань, она вскочила в седло серого в яблоках ханьца дивной флегматичности. Мерин никак не реагировал на землетрясение, зато его владельца уже не было рядом – он бежал, куда глаза глядят. На мосту через реку Тигр скопились тысячи людей. Издали было видно, как маленькие фигурки десятками сыплются в воду. Молния расчертила тьму облаков, новый подземный удар подкосил опоры моста. Тот угрожающе накренился.
Треск. Хруст. Грохот.
Застонав тысячами голосов (стон, больше похожий на рёв, был слышен за пределами Ктесифона), мост обрушился в Тигр. Со стороны было похоже, будто раненое животное, вроде слона, пало на колени. Бревна давили парфян толпами – древняя река зашипела пеной, розовой от переполнившей её человеческой крови.
…«Кудесник» уже видел однажды, что такое землетрясение. Надо как можно быстрее выбраться в пустошь за городом, подальше от пустых зданий, источающих смерть. Ктесифон полыхал – пламя освещало скелеты руин: на их пути рушились, обращаясь в прах, дворцы чиновников, купеческие лавки и виллы богачей. Он искоса взглянул на скачущего рядом Аршака: выпученные глаза, открытый рот, трясущаяся борода. Он – и в испуге? Бывает, бывает. Даже опытных солдат, прошедших не одну войну, ярость стихии лишает разума.
Но Аршака испугало нечто другое.
– Господин! Господин! – Он показывал рукой назад.
