В подъезде дома Грега Кокса в Бремене, Германия, я увидел табличку с выдержкой из книги рекордов Гиннесса: «Грег М. Кокс, Орегон, США, величайший из ныне живущих лингвистов, умеющий читать, писать и говорить на 64 языках, 11 различных диалектах. На 14 языках говорит свободно». Когда-то эта табличка висела в квартире, но жена Кокса, Сабина, перенесла ее на лестничную площадку, поскольку все ее клиенты (она косметолог) постоянно заводили разговор о ее муже. «Мне совсем не хочется рассказывать каждому клиенту одну и ту же историю о том, кто мой муж и чем он занимается, – сказала Сабина. – Я, конечно, горжусь им, но…» Здесь она сделала многозначительную паузу.
Мы втроем слушали ее в то время, пока сам Кокс, маленький лысый человек, рылся в бумагах на своем столе. «В общем, я устала от всего этого и поэтому решила повесить табличку в другом месте, – продолжила она. – Иногда, когда я захожу в магазин, мне говорят: “Вы ведь жена Кокса?”, и я отвечаю: “Да”».
– Они считают, что вы тоже говорите на многих языках? – спросил я.
– Думаю, да, – ответила она. – Но я отвечаю, что говорю только на двух. А затем добавляю: это неважно, потому что на скольких бы языках я ни говорила, мой муж все равно меня не понимает.
Получив возможность снова обратиться к Коксу, я спросил его, какие рассказы о гиперполиглотах являются, на его взгляд, мифами. Он ответил не задумываясь: «Те, согласно которым они могут легко переключаться с одного своего языка на другой. Это самый большой миф. Я встречался с другими полиглотами, и мы могли общаться, переключаясь между семью или восемью языками, но не более. Сам я никогда не использовал одновременно более семи языков» (я могу засвидетельствовать, что за несколько дней нашего знакомства слышал, как Кокс говорит на английском, немецком и испанском).
Еще один весьма распространенный миф, о котором упомянул Кокс, – что гиперполиглоты способны поддерживать очень высокий уровень знания каждого из известных им языков. Если это не подтверждается на практике, соответствующие способности полиглота считаются дискредитированными. Это можно проиллюстрировать следующим графиком, где по оси Y измеряется степень владения языком, а по оси X – количество языков.
Представляемые способности гиперполиглотов
В этом отношении гиперполиглоты не уникальны, поскольку этот же миф относится и к билингвам. В действительности, как отмечает исследователь билингвизма Франсуа Грожан, «для некоторых билингв один из их языков является доминирующим; другие не умеют читать и писать на одном из своих языков; у третьих второй язык вообще находится в пассиве; и, наконец, лишь малое число билингв владеют обоими своими языками одинаково совершенно».
Таким образом, фактическая кривая, отображающая степень владения гиперполиглотами своими многочисленными языками, выглядит (примерно) следующим образом:
Реальные способности гиперполиглотов
Для большей наглядности на таком графике могут быть представлены данные, относящиеся к конкретным людям. Давайте попробуем графически представить способности Меццофанти, опираясь на те данные, которые приводил в своей классификации Чарльз Рассел. Мы знаем, что кардинал не мог говорить и читать на всех известных ему языках одинаково хорошо – существовала группа языков, которыми он владел на высоком уровне (хотя мы подозреваем, что число тридцать может быть завышенным), затем следовали языки, которыми он владел в средней степени, и, наконец, языки, которые он знал лишь «частично».
Распределение способностей Меццофанти по количеству языков
Аналогичную кривую можно начертить, используя осовремененные критерии для отражения способностей нынешних гиперполиглотов. Например, офицер ВВС Эдгар Донован получил три балла (из пяти возможных) по результатам тестов на аудирование и чтение на испанском, итальянском, французском и португальском языках и два балла (из пяти) по тем же тестам на португальском. Другими языками он владеет несколько хуже, а за тесты на арабском, иврите, турецком и сербо-хорватском он получил нули (это означает, что он практически не знает эти языки).
Более пространная картина образуется при перенесении на график способностей Грэма Кэнсдейла, переводчика Европейской комиссии, о котором я рассказывал Лорейн Облер. Он обладал многими признаками, описываемыми в теории Гешвинда – Галабурда (гомосексуалист, ограниченность в пространственном воображении, вербальный дар). После нашего знакомства мы продолжали общение, и однажды он согласился пройти недавно адаптированное Американским советом по преподаванию иностранных языков обследование, которое позволяет оценить языковые способности в следующих категориях: говорение, аудирование и чтение. Данное обследование основано на методике, впервые разработанной Институтом дипломатической службы при Государственном департаменте США в 1950-х годах (сдача входящих в это обследование тестов в 1958 году стала обязательной для всех сотрудников дипломатической службы) и модифицированной в течение следующих десятилетий Межведомственной языковой информационной группой (ILR), созданной при федеральном правительстве с целью определения тенденций в преподавании и оценке знаний иностранных языков.
Как и в случае с тестами Института иностранных языков при американском Министерстве обороны, данное обследование рассматривает в качестве эталона языковые навыки образованного носителя языка. Как бы то ни было, любой метод имеет свои недостатки, тем более что применяемая в этих тестах шкала оценок вполне удовлетворяет моим целям, а использование каких-то более углубленных подходов к оценке языковых способностей было бы более дорогим и трудозатратным мероприятием. Мы также знаем о существовании положительной корреляции между декларируемыми и реально подтвержденными языковыми навыками полиглотов.
На основании рассказа Грэма об изучении языков я мог заполнить ось Х на диаграмме его способностей; ось Y соответствовала шкале оценок, используемой в тестах ILR. Затем Грэм проводил самооценку своих способностей по шкале от 0 до 5. Например, оценка «0» по говорению означает полное отсутствие соответствующих навыков, оценка «0+» указывает на способность повторять услышанные фразы, а оценка «5» соответствует «функциональным способностям носителя языка».
В итоге получилась графическая характеристика квалификации Грэма в известных ему языках. Напомню, что речь идет о человеке, который с детства знал только родной английский, а сейчас живет в преимущественно франкоязычном Брюсселе с мужчиной, родным языком которого является словацкий (что объясняет хорошие устные навыки во всех трех языках), и использует различные языки в своей профессиональной деятельности. Работа переводчика объясняет наличие более высоких оценок по чтению, нежели по говорению. По словам Грэма, в изучении некоторых языков он набрал «критическую массу» и потому навыки утрачивает медленнее. Большое значение имеет также разговорная практика, получаемая в общении с носителями языка в местах их проживания (одно из преимуществ работы Грэма – возможность путешествовать и профессионально развиваться).
