Но мы были бы несправедливы, если бы ровняли всех людей под одну гребенку или, наоборот, считали бы людей априорно разными.
Ведь все люди одинаковы, все люди хороши и равны друг перед другом, и было бы несправедливо заявлять обратное.
Просто все люди сиюминутно находятся в разных взаимоотношениях с эгрегорами и эгрегориальными идеями – взять хотя бы шамана из нашего примера с родником и людей, которых влечет к нему общественная убежденность.
Люди различаются не только по подверженности тем или иным эгрегорам, но и по плотности связи с ними, способности оказывать влияние на эгрегориальные события в той степени, в которой эгрегоры оказывают влияние на их мировоззрение. Эта позиция непостоянна, она может измениться по желанию человека, но она самим своим существованием накладывает заметный отпечаток на его поведение.
Соответственно, для работы с эгрегорами и с людьми через эгрегоры нам необходимо четко представлять их взаимоотношения. А разновидностей таких взаимоотношений несколько, и многие эти роли под другими названиями хорошо знакомы социальной психологии.
Да и, по большому счету, это нужно знать в любом случае, для самого обычного общения, чтобы понимать, с кем имеешь цело, и не пострадать от влияния энергоинформационного паразита.
Человек эгрегориалыный, масса
Пожалуй, начнем с самой стабильной части человеческого сообщества. С эгрегориальной массы, роли, рассеянно разыгрываемой не увлеченными ничем особенным среднестатистическими людьми.
Практически в любой стране это большая часть населения. Нельзя сказать, что эти люди не имеют специального отношения к какому-либо конкретному эгрегору, они, скорее, просто не защищены от эгрегориального воздействия, располагают свои жизненные интересы в рамках среднестатистических, общечеловеческих и поэтому подвержены воздействию всех подвернувшихся эгрегоров в равной степени, как абстрактных, так и конкретных.
Дом, работа, семья, выходные, отпуск, дети, зарплата, телевизор, вечеринки, праздники, мода, уборка, должность. Все масштабное происходит где-то там, далеко, за стенами квартиры и заслуживает интереса не больше, чем любая другая тема для болтовни с соседом.
Как правило, хотя среди этих людей могут попадаться и весьма ответственные, в целом их уровень социальной ответственности довольно низок, и поэтому индивидуально они играют незначительную роль в общественных движениях.
Именно такие люди в годы большевистских чисток и сталинских репрессий (вообще-то это куда честнее назвать попыткой геноцида) вместо того, чтобы вести действия против обезумевшего кремлевского горца, организовывать сопротивление, саботировать и выходить на улицы, вопреки всякой логике пребывали в убеждении, что «черный ворон» приезжает только к «плохим». Вплоть до того момента, когда в предрассветный час раздавался стук сапогом в их дверь.
Эта же масса безучастно взирала на марширующих по улицам молодцеватых политкорректных подсвинков в партийных рубахах и проглядела расцвет национал-социалистов в Германии, как и многих других тоталитаристов в разных странах. Это пассивная масса, апатично наблюдающая приходы тиранов во власть и чинимое ими беззаконие.
Но здесь верно и другое – они способны очень быстро менять эгрегориальные предпочтения, пусть чуть-чуть, в очень небольших пределах, но зато очень быстро и без лишних размышлений. В особенности, если стимул окрашен «жареным» или крупицей страха.
Да это и не мудрено – ведь они не имеют жестких эгрегориальных связей, интересов, предпочтений. А когда предмет для тебя не важен, то ты не будешь критически обдумывать полученную о нем информацию. Просто примешь к сведению – и все. И примешь не только, разумеется, информацию – еще примешь без критики и ощущение, которое с этой информацией было передано.
Конечно, для человека, не обладающего собственным мнением по целому ряду вопросов, огромное значение имеет не просто то, что сказано, но и как это сказано, а главное, кем это сказано. Скажет дядя Саша, человек, видавший виды: «Да пакость этот Дыширак» – и вот, к продукции уже появилось предвзятое отношение. И в качестве завтрака на работе человек уже выбирает не «Дыширак», а какой-нибудь в десять раз более вредный «Дышиглист». Скажет любимая всеми жена своей подруге: «Фу, „Пензо", я хочу „Куччи", как у Степаненко!» – и вот уже одна фирма заработала очки, а другая потеряла. Причем просто сообщение «У Степаненко „Куччи", и я тоже такую хочу» не возымело бы успеха – нет, тут в ход идет весь психоэнергетический арсенал: улыбка, поза, интонация, страсть в голосе, чакральное излучение – все. Это пространство обыденного, повседневного, непрерывного взаимовлияния с оттенком надежды на лучшее. Слухов и бездоказательных мнений.
Благодатная и пронизанная корнями всех эгрегоров почва.
Человека эгрегориальной массы, хотя это относительно нестрогая категория, довольно легко определить по не слишком высокому, но довольно ровному энергетическому потенциалу. Зрительно визуальная проекция (аура) такого человека обычно размыта и не обладает четкой границей.
В среде таких эгрегориально открытых и в то же время отстраненных своими бытовыми интересами людей возникает своя культура – культура поверхностного отношения к действительности, так называемая обыденная психология.
Само по себе явление обыденной психологии оказалось замечательно полезно для манипулятивного использования. Это незамедлительно оценили политические и маркетинговые силы, во многих странах старающиеся снизить уровень сознания народа, цебилизировать его, затмить его разум неключевыми вещами, сосредоточить поближе к шоу, тряпкам, продуктам и теплу батарей. Ведь такой народ – это целый слой людей, которые не сосредотачиваются на проблеме достаточно сильно, чтобы активировалось критическое мышление, которым по большому счету все равно, но они с охотой повторят любую байку. Им все равно, какую идею или мысль воспринять, – главное, чтобы она была нескучной.
По большому счету, это вполне разумные люди, и они тоже не особенно верят сообщениям СМИ и политагиткам. Но они, привычно не определяясь с собственным мнением, как бы «полуверят» или «верят на тридцать процентов». Но эта «вера на тридцать процентов» – уже очень много для эгрегоров. Ведь хоть немного сдвинь это равновесие – и товар, прежде желанный, перестанут покупать. Слова политика потеряют убедительность. Рекламирующая себя религия утратит шарм, который раньше к ней привлекал. Это масса и ее мнение.
Одним из хороших примеров может послужить проведенная в последние годы в России антиамериканская кампания, которая началась еще с «ножек Буша». Помните? Тогда американские товары ценились. Но вот пошло: «ножки Буша», «гормоны», «синтетика»… И где авторитет американских товаров? Перешел к товарам европейским. Хотя товары и сравнимы, но как-то вроде бы американское уже отдает каким-то душком. Это пример, в общем-то, обычный для перераспределения эгрегориального влияния в сфере обыденного сознания.
Благодаря тому, что таких людей много, это желанная мишень для любого социального управления. Для политики. Для рекламы. Для религии всех сортов. Для плоского юмора с плоского экрана.
