* * *
— И ты стеснялся мне это показать? — в который раз спросила я у оборотня, ощупывая его черный чешуйчатый хвост.
— Д-да, именно это… боялся, — ответил запыхавшийся оборотень, лежа на животе и даже в этом положении прикрывая самое ценное руками. — Я, как ты помнишь, хотел показать иное, — и укоризненно напомнил: — А чем все обернулось?
— Сам виноват, — изрекла я и выдернула пятую по счету пробу, думая о том, что надо бы осмотреть его всего, особенно спереди.
Мой подопытный оказался носителем черной крови и крылатой ипостаси. Он мог обернуться драконом. Вернее сказать, обращался до того, как в обороте застрял, после чего уже только человеком бегал. К слову бегал он хорошо, даже отменно и за сегодняшний день побил все мыслимые рекорды выносливости: вначале три часа спасался от меня, а затем еще час со мной в нагрузку убегал от метаморфа. И вот наконец-то устал, свалился в кусты жимолости и замер неподвижно.
Именно тут, среди ароматных нежно розовых цветов, Бруг был окончательно мною «пойман», частично осмотрен и опрошен тоже кое-как ибо задыхался и, кажется, стеснялся, или же просто боялся показать самое дорогое.
Я спрятала колбочку и щипцы, которые мне браслет перенес по запросу, и строго обратилась к красноглазому.
— А теперь переворачиваемся и ручки в сторону убираем.
— Наминочка, — взмолился подопытный, — а давай я просто полежу.
— Так ты лежи, а я просто погляжу, — ответила с улыбкой, никак не ожидая, что мне на ухо иронично хмыкнут.
— Ага, еще скажи, что ты на этом остановишься.
— Рыжий! — выдохнула с ужасом и в следующее мгновение оказалась вздернутой за шиворот.
— Спасибо! — прохрипел освобожденный от моего захвата Бруг и с низкого старта помчался через кусты.
— Стой! Стой, кому говорят! Я еще не закончила с тобой!
— Ты уже закончила, — отрезал Гер, поворачивая меня к себе. — Ты с ним уже все закончила…
— Нет, я с ним только начала, — возмутилась я, взглядом отслеживая передвижения беглеца. Вот он свернул к главной аллее, вот спрятался у забора, а теперь бежит к фонтану, стараясь остаться незамеченным.
— Мне кадета Тугго сам декан в подопытные выдал, как первое семестровое задание, так что…
— Ты поступила?! — воскликнул Гер, и ворот моего кителя в его руке жалобно затрещал.
— А что такого? Тагаш Уо меня поддержал и Октован тоже… — я решительно посмотрела на метаморфа и вздрогнула. — О Боже…
— Что? Хорош? — иронично вскинул разодранную бровь, и добрый десяток шрамов на его лице вздулись красными линиями. Смотреть на грудь рыжего я не решилась, там все было красным.
Отвела глаза и прошептала слабея.
— О-о-о-чень, но она страшнее. — И кивком указала за его плечо.
А там, всего в десятке метров от нас, где только что стояла красавица брюнетка в синем платье, с маленькой корзинкой в руках, появилась явная наследница горцев с темным перекошенным гневом лицом и тысячей шипящих змей в волосах. Гостинец, который она кому-то несла, был безжалостно растопчен, живой цветок украшавший платье содран, а голос, что только что призывно звал Гера, до неузнаваемости изменен.
— Вот что значит, не моя?! — прохрипела она. — Вот что значит, против воли привязан! Вынужден быть рядом! Обязан присмотреть…
— Как же ты не вовремя, — произнес Дао-дво и допустил ужасную ошибку, его услышали.
— Кто?! Я… или эта безродная плоская страшила, которую ты был готов растерзать!
Будь ситуация иной, я бы наверное обиделась на формулировку, но сейчас лишь сжалась, мечтая живой выбраться из цветущих кустов жимолости.
— Амидд, — голос метаморфа на удивление был спокоен, слова просты, и невольно вызывали уважение, — давай отложим этот разговор, достаточно скандала с утра.
— И поэтому ты при виде девчонки чуть ли не выпрыгиваешь из штанов! — рявкнула она.
Сказать по правде, я только сейчас обратила внимание, во что помимо вздувшихся красных полос одет многоликий. Результат осмотра оказался неутешительным, потому что на рыжем не было одежды.
— Вообще-то, это трусы и весьма хорошего качества, — заверила я с высоты своей башни, все же родилась не в монастыре и штаны от белья отличить в силах. Но едва ляпнула, получила два явно ненавидящих меня взгляда — черный и карий.
— Ах, ты!.. — взвилась наследница горцев.
— Беги, — скомандовал он, и меня отпустили.
Бежать?! О да, это желание повторно проснулось во мне, едва я увидела изменения в змееволоске, но бросить и без того израненного Дао-дво не смогла, позвала на помощь духа. Того самого хранителя академии, который давным давно должен был прекратить эту драку, или вернее сказать избиение беспомощного многоликого озверевшей фурией. Гер отступал, стараясь увернуться от ударов ее хвоста и крыльев, но мало в этом преуспевал. Там где были вздувшиеся красные полосы, на этот раз появилась кровь, а Севой все их не остановит ни лично, ни через эхо-порт. Безмолвствует.
— Нваг-нваг, или вы сейчас же появляетесь здесь, или я вас декану сдам! — рявкнула я в браслет, понимая, что рыжий сбежать не рискнет и если жизнь потеряет, то обвинит меня повторно.
Шантаж оказался действенен.
— И как ты намерена сделать это? — полюбопытствовал призрачный старичок, оказавшись справа от меня. Постоял, посмотрел и ухмыльнулся, глядя на то, как черная фурия прижимает к ограде рыжего. — И учти, Довар Горран не любит ложь точь-в-точь, как и его незабвенная дочь Амиддария.
Дочь? Эх, а я думала у магистра с этой ненормальной просто схожесть вида. Ну да что с того! Подумаешь, подцепил Гер дочь декана… а теперь вот и получает от нее. Бедолага, да что ж он терпит до сих пор?
Вдохнув побольше, заявила духу:
— Скажу, что вы у его бы…, которая была бу…, стащили ящик дорогого эльфийского вина.
— Вряд ли это его хоть как-то заденет, — ухмыльнулся дух. — Нигбетту магистр выдворил не только из собственного сердца, но так же из квартиры, из академии и из столицы. И ничего не оставил ей.
— Но это еще не значит, что он обрадуется вашему пьянству по четвергам.
— Да не пью я вино, а всего лишь смакую пары! — возмутился старичок, дернув себя за бороду. — И нечего шантажировать меня на каждом шагу. Я же молчу о твоей чудесатости…
И глазом косит на меня, реакцию выжидает. А не дождется!
— Моя чудесатость еще не доказана, а ваше невмешательство с попустительством очень даже процветают, — фыркнула, едва не добавив: «с самого раннего утра», и прищурилась злобно. — Так вы вмешаетесь или нет?
— Нельзя, — ошарашил меня хранитель академии и начал исчезать со словами, — пока Амидд не успокоится трогать ее нельзя, иначе хуже будет.
