— Почему? — и глядя в глаза Его Высочества, я поняла, что Гер не единственная моя проблема.
— Видишь ли, на нарушителей, освободивших трех смертников из пожизненного заточения, охота открылась не только в стенах академии.
— А где еще?
— Личностями освободителей заинтересован император, — невнятно произнес он, удерживая меня на весу. Ноги попросту подкосились, от ужаса.
Милостивый Боже, за что? Я же ничего незаконного не совершила! Это была самооборона, и не более. Ну, разве что третий случай, обернувшийся поединком лирроса и Гера был спровоцирован. Но и это еще не повод меня судить и закрывать в подземелье на двадцать три или тридцать три года!
— Сумерька? — Равэсс сильнее сжал мои плечи, но не добился внимания. И со вздохом на вытянутых руках донес меня до кровати, посадил, похлопал по коленке. — Ты, главное, не паникуй. В академию без спроса ни один агент императора проникнуть не сможет. А разрешение им вряд ли когда-либо здесь дадут. К тому же, повторюсь, искать будут не одну тебя, а троих…
И все бы хорошо, но он упускал из вида одну весьма колоритную личность, наглую, кровососущую и бордоволосую.
— Ты забыл об Авуре. Он, как лектор действующих имперских смертников, имеет допуск на территорию академии.
— Вскоре потеряет. Амидд на свидание он уже пригласил, так что его можно вычеркнуть из списка вредоносных лазутчиков, — уверенно произнес метаморф и потер мою коленку. — Успокоилась?
— Частично.
— Тогда я оставлю тебя на полчаса одну. Хорошо?
— Дя-дя, знаем мы ваши полчаса!
Неожиданно объявившаяся на моем плече кука, заставила вздрогнуть нас обоих, звонко хлопнула ушами и затараторила:
— Иди уже к своей зазнобе. Й-я за Наминой так и быть пригльляжу.
Он ушел почти мгновенно, а мы еще секунд тридцать смотрели ему в след, в смысле на дверь.
— Вот это скорость! — восхищенно прошептала я и, к сожалению, слишком скоро, но очень даже безразлично спросила: — Так и что там Амидд?
Это было простое любопытство, беспокойство и оттягивание момента, когда я должна была узнать животрепещущую новость, узнал Гер меня или нет.
— Ничего, — ответила кука и хвостиком потерла носик. — Выгльлядит хорошо, даже отлично. Уложила своих призрачных змеек в прическу, накрасилась и теперь сидит.
— Где? В коридоре?
— Нет, на кровати.
Целуются явно. В смятении прикусила губу и охнула. Рыжий, зараза, мне ее оцарапал. Хотела ощупать ранение, подняла руку, а на ней теневая сидит. И как Гирби ее учил в свою бытность лемуром, уши прижала, глазки пошире открыла и жалобно пищит:
— Умоль-ляю, покорми мень-ня, покорми! Уверь-ряю, умираю, угасаю без еды!
— В столовую пойдем, у меня не готово ничего.
— Хоть туда, — шмыгнула она носом.
И уже через пять минут, ухлопав салат и первое, она активно поглощала взятую мной курицу и рис, хорошо сдабривая их ароматным соусом и соком лимона.
— Вкус-с-с-но! Вкус-с-с-но! С-с-с-пасибо…
— Угу. — Ковыряясь в собственной тарелке без особого энтузиазма, я думала о том, как жизнь моя перевернулась за последние дни. И все якобы случайно, и в то же время фатально. Вздохнув еще раз глубоко, я тихо спросила куку:
— А Гер, он знает, да?
— Что знает? — оторвавшись от угощения теневая, у которой от аппетита за ушами трещит, эти самые уши теперь хвостиком подняла, чтоб без преград посмотреть на меня. — Ты говори, не стеснь-няйся, никто не услышит.
— Знает, что я… — вилка со звоном выпала из моей дрогнувшей руки. — То есть, что он меня… Что это меня угораздило его разбудить? — Назвать поцелуем произошедшее меж нами язык не поворачивался. Это были лобызания или точнее агрессивное истязание рта, причем моего. Поэтому я нашла более обтекаемую формулировку всему непотребному действу — разбудила.
— Не-е, — ответила тварька и продолжила есть.
Этому сообщению я искренне обрадовалась и даже последовала примеру проголодавшейся куки, но уже через минуту молчаливого ликования удивилась вслух:
— А почему — нет? Он разведчик. Второй курс. Третья ступень развития. К тому же не глупый, должен был сложить дважды два и…
— Хочешь, чтоб узнал? — пытливо прищурилась нежить, переведя все еще голодный взгляд с куриной ножки на меня. И я с восклицанием "Нет!" замотала головой. — Так й-я и думала, — фыркнула она и добавила тихо: — Вот почему, твое целительство хозь-зяин запомнил в виде кошмара.
И не то, чтобы обидно, но неприятно мне все же стало.
— А зачем так?
— Не хотелось, чтобы и в реальности твой светлый образ омрачала неприглядная некромантская суть. — Теневая смачно обсосала кость и отложила ее на тарелку, чтобы потянуть на себя обжаренное крылышко, обильно политое соусом. — Он и так вздрагивает всем телом, когда видит тебя в сновидениях.
Неожиданное открытие и чуть-чуть приятное подтолкнуло меня на вопрос:
— То есть я ему снюсь?
— Дя, й-явль-ляешьсь-ся в кошмарах.
Мое желание есть пропало окончательно, и я даже понять не могу, почему. Ведь и оскорблял, и унижал, и за руки хватал грубо, а еще за шею, обвинял, в чем ни попадя, выломал в мою комнату дверь, ванной пользовался без спроса, бессовестно читал тетрадь. И ни разу не извинился и за куку не поблагодарил ни тогда, ни сегодня. Губы изранил, смутил и возмутил, но о словах благодарности даже не вспомнил. И после всего я еще расстраиваюсь, что лишь в кошмарах ему снюсь?!
— Что случилось? — Встревоженная нежить смотрела на меня, вопросительно вскинув бровки. — Расстроилась, — проницательно заметила она и улыбнулась, — а зрь-ря, он же совсем скоро будет по всей академии искать тебь-бя!
— Вот еще! Зачем?
— Из-за резерва. Посчитает, что ты и есть источник силы.
Что-то не нравится мне эта ее ухмылка.
— А на самом деле?
— Источник в нем, — ответила кука и проглотила все куриное крылышко. — Просто активирует его хозь-зяин, накалом чувств, положительным в случае с тобой… — задумалась на мгновение и внесла поправку, — в случае с дарителем.
— И отрицательным, в случае со мной, — вспомнила я слова Сули о скрытых потенциалах многоликого племени. Со вздохом продолжила завтрак, который уже даже не обед, но все еще не ужин.
И не успела я съесть и половины, как в столовую ввалился Бруг сам на себя не похожий. Помятый, бледный, с парой травинок в темных волосах и цепочкой темных пятен, ползущих из-за ворота мундира до самого лба. Определенно это была свежепоставленная метка мстительной Кудряшки, и значение ее мне не ведомо. А в это время оборотень, обозрев помещение ищущим и не находящим красным взглядом, обреченно вздохнул и уже думал уйти, как вдруг объевшаяся и довольная жизнью нежить махнула ему ухом.
