Эксперименты ты не бросаешь, поиски не оставляешь, а главное изучаешь все, что возможно. Тебе от дара нужно либо избавиться, либо закупорить его, пока ты не пожелаешь от него избавиться.
Второе предпочтительнее.
— Но почему? Вы же сами неоднократно говорили, что игры Смерти не для меня.
— Так и есть, но я не хочу, чтобы кто-то из кадетов обидел тебя в следующие три года.
— Погодите, — я нахмурилась, чувствуя подвох. — То есть вы не будете против, если я найду, как усмирить свой дар, и продолжу образование?
— Конечно! — воскликнул метаморф, чьи ресницы так же побелели.
— Военная академия столицы Треда славится своим образованием и его заоблачной ценой. Так почему бы за чужой счет не получить и лучшее из возможного? Я уверен, ты успеешь до завершения срока, а потом просто утрешь кое-кому наглый крючковатый нос.
Несомненной имелся в виду Тиши. И глядя на новоявленного альбиноса, улыбнулась.
— Хотите, чтобы род Дао-дво разорился, а грифон просчитался на мой счет?
— Очень хочу. Разорить не разорю, но хотя бы получу моральную компенсацию, — он указал на свои абсолютно белые локоны, брови, ресницы и пробивающуюся белоснежную щетину. Подмигнул. — Имею право.
— Имеете, — согласилась с улыбкой и, сняв перчатку с руки, прикоснулась к локонам ощутимо вздрогнувшего Кворга. — Тамани Анти а-то Теи, — произнесла я. И простая формула восстановления вернула моему наставнику прежнюю черноту, закрасив даже те три седые пряди, что были у него с самого нашего знакомства.
— Вот так лучше!
— Лучше? — он схватился за сердце и покачнулся. — Я думал, что хуже седины быть ничего не может. А тут ты чуть не познакомила меня со смертью!
— Но не познакомила же, — возмущенная я так и застыла, держа в руках перчатку.
— Но и не предупредила! — парировал он и исчез. Без предупреждения, совершенно неожиданно, ведь ранее он так от меня не уходил
— Наставник? — тихо позвала я. — Октован?
— Да, ждежь я, — прожужжал подлетевший ко мне шмель.
Маленький, полосатый, хорошенький, а голос деловой.
— Жнажит так, для опытов тебе нужжен метаморж, в крайнем жлужае жжж оборожень. В жамом крайнем! — повторил он, акцентируя мое внимание. — На Гера не ражжитывай, пожле вжего перенеженного он не жоглажижя ни на жто.
— А кто согласится, будучи в светлой памяти и крепком здравии? — тихо вздохнула я. — Многоликий сказал, что он все-все на собственной шкуре прочувствовал…
— Вот! — протянул довольный шмель, — вот ж этого и нажни.
— В смысле с Герберта Дао-дво?
— В жмыжле ж боли! Вже я полетел. Береги жебя… — прожужжал он и исчез в кроне высоких деревьев.
И я осталась в одиночестве посреди незнакомого сада, правда в тишине и покое пробыла совсем недолго. Не успела сделать и пары шагов в сторону, как к кустам цветущего шиповника выскочили две здоровые рыси мощные, хищные, с бронзовым отливом шкур.
Принюхиваясь, они обошли по кругу место, где только что стоял ведьмак, и не найдя никаких его следов раздраженно обернулись друг к другу.
— Упустили! — прорычала первая выбежавшая на поляну особь.
Метаморф! И не понятно, это охрана или жильцы? В любом случае я не горела желанием попадаться им на глаза, мне хватило агрессивного рыжего. Предусмотрительно отступила за дерево и, опустив тяжелую сумочку на траву, затаилась. А действо на фоне колючих шипов набирало обороты.
— Как не упустить, ты же полчаса перевоплощался, — ехидно бросила ему вторая, вернее второй, голос крупного представителя кошачьих так же был мужским и не менее сердитым.
— Зато я в силах отличить запах ведьмака от мышки-полевки! — ответил первый.
— Но это не помешало тебе блуждать по саду вместе со мной, — парировал второй.
— Конечно. Я присматривал за тобой. У тебя же страдает не только нюх, но и слух… Вдруг кто подкрадется, зашибет.
— Так ты и зашибал! — взревел второй.
— В целях профилактики…
— Даррей, ты забываешься! — вспылил рысь.
— Всего лишь забавляюсь, мой слепо-глухо-тупой брат, — произнес первый скороговоркой и, заставив второго спросить.
— Чего?
— Вот, что и требовалось доказать, ты непроходимо глуп! — фыркну остряк, довольный своим экспромтом издевок.
— Что?
— То есть глух… — исправился так называемый Даррей, скрывая за рыком очередной издевательский смешок.
Присмотревшись к окрасу рысей, я поняла, что столкнулась отнюдь не с охранниками дома, а с самими кузенами рыжего, близнецами. Узнать их в ипостасях было не сложно. За то время, пока Эррас Тиши готовил обвинительную речь для меня, я успела рассмотреть портреты не только на стенах парадной лестницы, но и в коридоре с портретами древа рода. В основном они отображали метаморфов в обороте с удивительным бронзовым отливом шкур, чешуй, перьев, а так же кожи, жуткое зрелище — лысый кот, но и такой там был. Правда, больше всего мне понравился ягненок, выбивающийся из зеленовато-желтой гаммы своей блестящей серостью. Доверчивый карий взгляд, стальное кружево рун и крохотные едва наметившиеся рожки. Портрет первой ипостаси, или как ее еще называют истинной, у этого сына рода был меньше остальных, но такой милый, что я простояла возле него целых пять минут. И всего на секунду задержалась близ изображения двух ехидных камышовых котов с бронзовым отливом, которые когтями портили обивку приютившего их дивана.
Но видимо, мое непочтение к кошакам судьба посчитала недостойным, предоставив возможность вторично лицезреть метаморфов знатного рода, и на этот раз вживую. Встрече я была не рада, вот-вот могла состояться нередкая между близнецами драка, и я поспешила скрыться от них еще и за стеной ближайших кустов. К несчастью, ступив в сторону, задела сумку с собственным «скарбом», и она отозвалась жалобным звоном — звуком разбитых надежд на побег.
Рыси синхронно обернулись и напрочь позабыли о важном споре, кто из них помойный кот и слепой доходяга.
— Макфарр, ты посмотри, какая пташка заблудилась в нашем саду, — произнес первый и самый ехидный из братьев, коему меня прочили в фиктивные жены. Он оценивающе прошелся взглядом по моей фигуре и прищелкнул языком. — И в каком платье…
Я удивленно вскинула брови. Одеяние мое было самым простым — красное в белый горох, перчатки, как без них, белые чулочки и темно-коричневые туфельки на низком каблучке. Ничего примечательного, но он почему-то задержался взглядом на моей груди, плоской — надо заметить.
— Даррей, — хмыкнул второй и сделал шаг ко мне, — ты, прежде чем глазеть на ее ребра, лучше на личико погляди. Узнаешь?
— А как же, — осклабился многоликий, — это же смертоносная девица из Сумеречных по имени…
