– Не нужно нам рассказывать, что такое «поле чудес»! – крикнул кто-то из толпы. – Тут все бывалые ходоки, ну, кроме Петрушки и Ватрушки!
Народ зашевелился, захохотал, кто-то потрепал шевелюры совсем молодым залетным пацанам, которых накануне в приют занес, как они сами полагали, счастливый случай. Я воспользовался паузой, чтобы высмотреть в толпе Серенького, но, к сожалению, среди всех этих рож моего давнего приятеля не было. Все указывало на то, что это его и еще какого-то бродягу расстреляли ночью из «Корда».
Внутри так все и опустилось. Я не хотел в это верить, но сомневаться в словах ночного дозорного не было смысла. Не рассчитывал я, что Замполит начнет свою игру раньше и мой первый ход будет вовсе не первым. Опередил меня Васька, подло в спину ударил. Но ничего, меньше чем через тринадцать часов я отплачу ему не менее болезненным ударом. Ударом, который в самом начале партии срубит под корень все его чаяния, разрушит все планы.
– И помните о самом главном, о чем я вчера говорил, – Чичероне продолжил, когда смех утих, – экономьте патроны, вместо бутылок с пойлом лучше закиньте в рюкзак цинк «маслят». В подземке он уйдет быстрее кулька семечек. Тамошние твари будут возрождаться быстро и бесконечно, пока мы вручную не остановим аномальное сердце бункера.
– Ну а теперь по коням! – Замполит хлопнул в ладоши и потер руки. – Нас здесь двадцать восемь человек. В этом составе сейчас и двинем. Остальные мои ребята подтянутся, как только здесь все дела свернут. Они догонят нас у самого хранилища. А пока их нет, я и пять моих бойцов будем следить за порядком в отряде. И я заявляю, что лично буду гарантом честности и справедливости в нашем походе. Также я считаю достаточно справедливым то, что ни я, ни мои ребята тропу прокладывать не будут. Это будет ваша обязанность, ваша небольшая плата за те патроны и припасы, которые я вам всем вчера бесплатно раздал. Все согласны?
Нестройное «да» пролетело по толпе.
– Итого у нас остается двадцать один самодостаточный проводник, это не считая Чичероне. Его я по понятным соображениям буду держать на коротком поводке. А вы все разбейтесь на группы по три человека, кто как захочет. Будете этими тройками поочередно тропу прокладывать. Еще нам нужна замыкающая тройка, которая будет на всякий случай прикрывать тыл. Работка не пыльная, так что сами разбирайтесь, кто и в какой последовательности будет этим хвостиком. Я и Чичероне пойдем сразу за первым звеном. И запомните, в нашей группе мы – самые важные персоны. У меня – артефакт-ключ, а наш новый друг знает, куда его нужно принести и вставить. А потому каждый из вас должен в первую очередь защищать нас двоих…
– Нас троих! – Я бесцеремонно перебил возомнившего себя главным барыгу. – Ты забыл, что без меня вся ходка может накрыться деревянной крышечкой, обитой красным бархатом.
– А вот и не факт, Бурый, – Васька злобно оскалился, – ты в отряде лишь для удобства. Я тут вчера подумал, что и без тебя эту хрень, – Замполит похлопал рукой по контейнеру на поясе, – можно доставить по назначению. Ничто нам не мешает привязать к ней веревку и при неудачных бросках вытягивать назад. Так что, если ты сдохнешь в пути, я печалиться не стану.
По толпе пробежал ехидный смешок, почти все бродяги одарили меня холодным презрительным взглядом, как будто я был им врагом номер один, а не тем человеком, который, по сути, подарил всем возможность озолотиться. Так, наверное, когда-то смотрел голозадый пролетариат на только что раскулаченного хозяина. Кто-то из присутствующих даже сплюнул на пол. И я запомнил, кто именно это сделал…
– Я бы не был так уверен, – вставил свое слово Чичероне, – это центральная аномалия, она медленно, но все же разрушает материю. Веревка будет с каждым броском разъедаться. А если она за что-то зацепится и пролежит внутри агрессивного пространства слишком долго, то может легко порваться.
– А мы возьмем много веревки и будем ее обновлять перед каждым броском, – выкрутился Замполит и тут же добавил: – Но это, разумеется, лишь в том случае, если у Бурого не хватит умений и сноровки дотопать вместе с нами до цели. Никто же его из отряда не гонит! Но идти он с нами будет на общих правах, чтобы сильно не зазнавался.
Толпа одобрительно загалдела. Мне стало ясно, что вчера, под оплаченные мной харчи и выпивку, Васька каким-то образом умудрился настроить против меня большинство здешних неудачников. Впрочем, презрение и недовольство под черными лучами зависти вызревало внутри всех этих бродяг очень давно. Все они далеко не один раз зависали здесь на моих щедрых посиделках. И наверняка каждый раз, вернувшись из провальной ходки практически «голыми», они жадно жрали угощение и тихо ненавидели меня за то, что мне всегда улыбалась удача и не было на их памяти такого, чтобы я был не при деньгах.
Как только самопровозглашенный командир отряда отдал команду, народ засуетился. Каждый стал подыскивать себе напарников. И только я стоял и молча ждал, ибо выбирать из этого клубка змей гадину получше не было смысла. Пусть мне достанется то, что останется. Заберу то, что никому «не нужно». Пусть со мной в тройке пойдут изгои, отторгнутые местной гнилью. Такие же изгои, как и я.
Через несколько минут все уже скучковались в группки по три человека. И весьма предсказуемо мне достались два новичка – Петрушка и Ватрушка, ибо столь зеленые ходоки в любой ходке были балластом и обузой. Народ тихонечко перешептывался и хихикал, кивая в нашу сторону, но совершенно неожиданно из самой матерой, на мой взгляд, тройки вышел и направился в мою сторону один бродяга. Это был умудренный опытом сталкер с простеньким погонялом Молчун.
– Так, Ватрушка, топай в мою группу, я тебя подменю, – он кивнул в сторону своих двух товарищей, – а то как-то неравномерно здесь мальки распределились! Не думаю, что кто-то сильно возжелает пройти по тропе, проложенной двумя новичками.
– Не стоило за мелких волноваться, – ответил я тихо, провожая взглядом радостного пацана, – у них со мной шансы на выживание куда выше, чем с любым из вас.
– А я не за них волнуюсь, – подмигнул мне Молчун. – Я и глазом не поведу, если они уже через пять минут после выхода в «азотную зыбучку» провалятся. В конце концов, чем меньше народа до бункера дойдет, тем больше достанется остальным. Но я чувствую, что рядом с тобой шансов на выживание будет больше. Не помню я такого, чтобы от тебя хоть раз удача отвернулась. Так что это я о себе волнуюсь. Мне в твоей тройке, Бурый, спокойнее будет и веселее.
– Ну, спокойствия не обещаю, – я ухмыльнулся, – но веселье гарантирую.
– Вообще-то, между нами, – уже шепотом добавил Молчун, когда оказался совсем рядом, – не прав Замполит. Несправедливо с тобой поступают. Зря они все оскотинились. И если вдруг чего, знай – я на твоей стороне.
Вот тут я и призадумался, так уж мне не по душе пришлось это его странное «если вдруг чего». К чему бы это? Неужели бродяга знает о какой-то назревающей в отряде гадости? Может, чует что-то? Мои намерения, например… Проскочила и неприятная мыслишка о том, что Васька мог подговорить Молчуна, чтобы тот втерся ко мне в доверие и потом докладывался ему или, что еще хуже, подтолкнул меня при случае в какую-нибудь «измененку». Но версия о сговоре с Замполитом отпала быстро. Молчун, конечно, не был эталоном порядочности, но он был сталкером старой школы. А такие, как бы их сильно Зона ни трепала, сохранили в себе хоть какие-то понятия о чести. Да и прощелыг, подобных Ваське, старые сталкеры традиционно ненавидели.
