– Господа, к поставленной задаче я подошёл так же, как это общепринято в теоретической магии. Для начала я попытался разузнать, что известно о роли кристаллов. Картина нарисовалась удручающая.
Кое-кто из присутствующих не удержался и выразил лёгкое недоверие мимикой. Докладчик сделал вид, что не заметил этого, и продолжал с возрастающим напором:
– По жестокой иронии судьбы, лучшая книга о характеристиках (в том числе магических) кристаллов написана сыном грока, у которого не было и не могло быть никаких магических способностей. Книга, как сами понимаете, очень старая. Но это лишь один положительный момент. Прочие же скорее отрицательные. Практический опыт в создании амулетов, спору нет, обширен. Но теории амулетов не существует вообще. Точно так же не имеется теории, описывающей влияние дефектов кристалла на структуру и динамику магополей. Иначе говоря, при создании амулета его характеристики полностью определяются практическим опытом мага. Что до расчётов, то никто этого не пробовал, ибо неизвестно, как их делать. Вот почему я счёл возможным начать, как ни странно прозвучит это в устах теоретика, экспериментальные исследования кристаллов. Ректор университета поддержал мои усилия, но закупить кристаллы, представляющие наибольший интерес, сразу не удалось. Надобно заметить, что с точки зрения экспериментатора самые крупные кристаллы наиболее удобны, поскольку предоставляют возможность работать с более заметными потоками. Но как раз их купить затруднительно, в том числе по причине редкости. Впрочем, мне пообещали, что с наступлением весны поиски нужного материала станут более результативными. Кроме того, мне понадобится ваша поддержка, доктор Шантур, для создания группы, ориентированной на направленное изучение кристаллов.
– Разумеется, я сделаю всё, что в моих силах, для того, чтобы пробить ваше предложение. Надо думать, вы уже составили его письменный вариант? Дайте мне, я просмотрю.
– Вот он, особо почтенный. Считаю особо необходимым включение в группу почтенного Ромена.
– Бакалавра? Он что, столь перспективен как теоретик?
– Наоборот, особо почтенный, именно как теоретик он не более чем посредственность. Его талант в другом: в незаурядном умении измерять магические характеристики, изобретая при этом совершенно необычные и притом весьма эффективные методы. И уж если я, специалист в теории магии, так пекусь о продвижении экспериментатора, значит, он того стоит.
– Положусь на ваше суждение, доктор Ландов.
Возражений не было. Жалованье бакалавра было не столь большой тяготой для университетского бюджета.
Зиму принято полагать мёртвым сезоном. Я тоже так думал до некоторого момента. Беременность жены в счёт, разумеется, не шла. Весь холодный период я учился сам и учил других. Те двое – я их мысленно звал «два аспиранта» – из вольных проучились осень. Цойген, как я и предполагал, дал мне отнюдь не худших. Наверняка эти ученики, в свою очередь, обучали других, но внутренние дела вольных меня совершенно не касались. Одновременно учились мои ребята, но тех я гонял по куда более серьёзной программе: магия разных видов, геология, геммология, теоретическая и практическая магия (в университетском понимании). Поскольку они ещё и магии жизни и разума обучались, то свободного времени у несчастных драконов оставалось очень мало. У меня его не было совсем.
Сквозь зимний холодный воздух стал проглядывать по-весеннему яркий свет, когда случилось сразу несколько важных событий. Первое из них заключалось в том, что меня пинками и затрещинами выгнали из собственной пещеры: Гирра собралась рожать. Обратно матушка меня допустила через полсуток, да и то с недовольным рычанием. Жена лежала на подстилке; силы она ещё не восстановила. Рядом возлежало беленькое существо с крошечными лапками и ещё более мелкими крылышками. Оно попискивало. Оно разевало пастишку, не открывая глаз. Оно было моё. Дочка.
Я дал волю Младшему Брату. Он затопил драконочку и жену в нежности. Он мурлыкал, как добрейший из домашних котов. Всё же он куда более эмоционален, чем я.
После недолгих споров драконочку мы назвали Сандрра. Имя показалось жене столь же необычным, сколь и благозвучным. А сообщать ей, что когда-то далеко-далеко на Земле мою бабушку звали Александрой, я не стал.
И почти сразу же после рождения дочери мой наставник устроил лиценциатский экзамен. По сей день не представляю, соответствовали ли вопросы на нём уровню маэрского лиценциата. Оценка, разумеется, была формальностью, но, не скрою, было очень приятно услышать из уст Курата: «Весьма похвально».
– Ваши товарищи, Стурр…
Ого, а обращение на «вы» значит многое!
– …ещё должны получить небольшой учебный материал. Через две недели – экзамен на бакалавра. Что же до вас, то дальнейшее обучение, полагаю, вы можете проводить самостоятельно. Поздравляю!
Я рассыпался в благодарностях. Они были подкреплены и материально.
– Наставник, вот ваша плата за остаток обучения. Это не всё. Уверен, что магов жизни с посредственной памятью не бывает, не так ли?
Ответом была снисходительная улыбка.
– Тогда вы должны помнить, что я обещал вам специальное вознаграждение. Вот оно.
На плоский камень, находившийся перед входом в учебную пещеру, покатились переливающиеся оттенками зелёного кристаллы. Курат удивился без всякого наигрыша:
– Но у меня нет никакой нужды в кристаллах. Больше того, я даже не знаю, что за сорта вы дарите. Впрочем, один вид узнаю: вот это изумруд, без сомнения.
– Насчёт его вы правы, а прочие называются оливины. Но вы ошибаетесь относительно их предназначения, если полагаете, что оно состоит лишь в запоминании заклинаний. Они – специализированные усилители.
То, что наставник ничего не понял, было меньшим потрясением для него, чем для меня. Выходит, здешние маги всё ещё не дотумкали до идеи усилителей. Наступил мой черёд читать лекцию.
Наставник не поленился взять бумагу с пером и вести конспект. Я, в свою очередь, не хотел растягивать учебный материал даже на целый день – а в университете этот раздел курса теормага изучался две недели. Так что пришлось излагать применительно к магии жизни, и только к ней, хотя у моего студента наверняка хватит мозгов приложить эти знания и к магии разума.
Завершил я лекцию словами:
– Теперь эти кристаллы ваши, и вы знаете, для чего.
Лицо наставника приобрело пугающую мрачность.
– Это вы, Стурр, не представляете, для чего они.
Разумеется, я не стал противоречить.
– Не представляю, согласен. Но обязательно представлю, если вы мне об этом расскажете.
– Сделать это – мой долг. Описанное вами применение полностью переворачивает всю практическую магию. Усиление способностей… Такие гигантские возможности! В магии жизни точно, за это вам ручаюсь. Создание и поддержание конструктов, на которых ни у кого не хватило бы сил, а теперь хватит. Да и в магии разума тоже: сканирование не только мышек-крысок, но и людей. Предвижу, что в боевой магии будет сходная картина.
