Наверное, я находился в ступоре не менее секунды. В голову не лезла ни одна мысль. В мозгах, строго говоря, было вообще пусто. И вот это ощущение пустоты встряхнуло. Командир я или как? Угу… Обойти «Пятно» не получится, пространство между ним и каменной стеной около метра. Взлетать тоже рискованно. Я повернул голову к своим:
– Боевая тревога! Фиорра, ко мне! Всем прочим оставаться на местах!
Вряд ли кто из десятка, кроме нас двоих, мог почувствовать эти потоки. Так и оказалось.
Голос Фиорры был неестественно хрупок:
– Это то, что я подумала?
– Оно. Согарр, сюда!
Мой зам в мгновение ока перенёсся ко входу в пещеру.
– Смотри, видишь этот круг? Там, где трава мёртвая?
– «Чёрное пятно»… Тёмный ему вдоль и поперёк… Против нас, стало быть?
– А против кого ж ещё? Учти, перелететь его нельзя. То есть можно, но с риском задеть, и тогда никто не спасёт…
Я так и не узнал от Моаны, можно ли вообще оживить того, кто попал под магию смерти. Имелось подозрение, что на такое даже она не способна.
– …Ставлю задачу: ты знакомишь всех с этим зрелищем. Поочередно. Почувствовать не сумеют, так пусть хотя бы увидят. Я пойду уничтожать. Фиорра, идёшь сзади меня. Твоя задача – смотреть за изменением потоков. Сейчас видишь?
– Ну… э-э… вроде как…
– Ладно. Работаем!
Подходящий кристалл у меня был в браслете. Но больше я рассчитывал на дождь. Он должен был ослабить интенсивность этой магии.
Шаг вперёд. Зацепить поле площадью около квадратного метра, наложить противодействие. Остановиться.
– Фиорра!
Наша универсалка, не будь дура, сбегала за хворостинкой и начала отмечать:
– Вот здесь изменение… там есть, то есть нет… одним словом, потоки чувствую вот до сих, а тут их уже нет…
– Правильно, теперь то же самое сделаем слева…
За моим хвостом сгрудились решительно все, даже Рриса. Полосу шириной в метр я очистил, затратив не более получаса. Теперь перерыв.
– Таррик!
– Я!
Уж этот будет следовать приказам до буквочки.
– Твоя задача: вот отсюда подняться вертикально вверх и пролететь вдоль склона на север. Так ты гарантированно не попадешь под действие этой мерзости. Кстати, на высоте в двадцать ярдов уже безопасно. Дуй в темпе к штабной пещере. Смотри внимательно, нет ли и там пятна. Если есть – возвращайся. Если нет – найди сотника. Пусть даже он спит, во что не верю, буди. Скажи, что сведения конфиденциальные. Доложи, что перед входом в нашу пещеру создано «Чёрное пятно». Особо упомяни, что его все мои увидели как круг, где трава умерла, ну, и я тоже. Скажи также, что я могу чувствовать потоки этого рода магии, хотя ей и не владею. Добавь, что потоки дождевой воды смывают «Пятно», более того, частично уже смыли, а поскольку дождь продолжается, то рассчитываю, что он уничтожит всю эту магию. Сообщи также, что пока пятно не пропадёт полностью, никому не разрешу вылет. Если спросит, как тебе удалось обойти «Пятно», расскажи, как взлетал.
Если Таррик успеет, то никто из посторонних не попадётся в эту ловушку. Впрочем, есть ещё второй и третий десятки…
– Да, ещё. После разговора с сотником быстро лети в пещеры ко второму и третьему десятку. Тоже гляди в оба! Объясни вкратце ситуацию. Потом возвращайся. Приземление осуществлять точно в обратном порядке! Приказ ясен?
– Так точно!
Я даже не особенно лукавил: там, где протекали дождевые ручьи, поле и вправду сильно ослабло, хотя и не сошло на нет. Тем меньше мне работы. Мысль об уменьшении трудозатрат оказалась верной. Без дождя я бы очищал поражённый участок никак не меньше пяти часов. А при дожде на это ушло часа три с половиной, приблизительно, конечно, поскольку солнца видно не было.
Наконец из моей пасти вылетело:
– Уф! Кажется, всё.
Фиорра с авторитетным видом добавила:
– Подтверждаю. Никаких следов.
И тут же мои соратники самым грубым образом нарушили субординацию: принялись вопить и бить меня хвостами и лапами. Мои познания в магии смерти превозносили до небес, не слушая оправданий вроде: «Ребята, так ведь настоящий специалист снёс бы всю эту пакость одним движением когтя». В азарте мои бойцы даже забыли, что завтрак безнадёжно пропущен.
Теперь наверняка вызовет сотник, а если и не вызовет, то мне самому надо к нему явиться. Да и других дел полно.
– Так. Вот вам, соратники, ещё подтверждение. – Я прошёлся по тому месту, где было «Пятно», вызвав радостные улыбки. – Выходить и вылетать из пещеры можно безбоязненно. А теперь воспользуемся этим. Фаррир, Рриса – вы останетесь, остальные ненадолго удалитесь.
Согарр и Гирра припечатали меня понимающими взглядами.
– Рриса, будем снимать пластырь с глаза… вот этак…
Пациентка не удержалась:
– А!
– …и повязки тоже.
Фаррир подавился восклицанием. На него глядели два фиолетовых глаза. Зрячих глаза.
– Посмотрите сначала одним глазом… Теперь другим… Разница есть?
Отрицательный жест гребнем.
– Пройдитесь. Выглядит хорошо…
И в самом деле хорошо: ни малейшей хромоты. Значит, связки тоже зажили.
– …А теперь разверните крылья, только не до конца, наполовину.
Картина точно соответствовала предположениям: левое крыло было в норме, а разрывы на перепонках правого крыла хотя и поджили, но не полностью. Осталось изложить предписания:
– Рриса, вы сможете летать через три-четыре дня. Из этого отнюдь не следует, что сразу после этого я вас поставлю в линию или допущу к разведке. Для начала вы попробуете себя в другой работе. Когда физически сможете летать, я посмотрю, как вы это делаете. А там будет видно. Вот ещё чего нельзя: ни в коем случае не показывайтесь у целителей…
Дракона кивнула, хотя было видно, что понимания у неё нет. Зато её наречённый уловил смысл мгновенно, что не удивило: он-то слышал и запомнил врачебный вердикт.
– …А если кто из драконов спросит о вашем состоянии, скажете, что я колол вас специальными шипами и отчасти вылечил. Обязательно демонстрируйте нехватку трёх пальцев.
На этот раз поняла и она.
– Есть ещё одно дело. Фаррир, выйди на пару минут.
Дракон подчинился с самым невозмутимым видом.
– Слушайте внимательно, Рриса. Я не знаю, когда у вас начнётся… особенный период. Но когда это случится, вам надлежит сделать две вещи. Первое: известить меня как можно скорее. Второе: воздержаться от попыток зачать дракончика вплоть до момента, когда я разрешу это.
Фиолетовый гребень отражал настоящий шторм эмоций, но вслух прозвучало лишь:
