— Ну и как? — спросил я прокурора вслух. — Ту медсестру посадили?
На лице прокурора отразилось недоумение.
— Вы о чем? — спросил он.
— О том судебном процессе, с которым Вы сравниваете нынешнее дело, — ответил я.
Прокурор нахмурился.
— О чем я его спросил? — произнес он.
— О том, каким образом он изобличал преступников, — ответили ему.
Прокурор снова посмотрел на меня:
— Вы слышали мой вопрос? При чем здесь какая-то медсестра, и какой-то судебный процесс? Вы можете на него ответить детально?
— А я уже на него ответил, — сказал я. — И очень даже детально. Вы меня спросили, как я изобличал преступников. Я наглядно показал Вам как.
Прокурор заморгал глазами. На его лице появилось замешательство. До него постепенно стал доходить смысл моего ответа.
«Он, что, способен читать чужие мысли?», — подумал он.
— Вот именно, — вслух ответил я, со значением глядя ему в глаза.
Прокурор сглотнул слюну, вытащил платок из кармана пиджака и вытер пот со лба. Начальник милиции поочередно переводил глаза с меня на него, и с него на меня, совершенно не понимая смысл нашего диалога.
— Это вы про что? — пробубнил он.
— А Вы, товарищ подполковник, лучше бы вспомнили, благодаря кому вам удалось обезвредить мину в доме по улице Мира! — осмелел я. — И прекратили бы гадать, сколько нужно сунуть прокуратуре, чтобы замять это дело!
Лицо начальника милиции побагровело. Его толстогубый рот сжался в резкую прямую линию.
— Да ты кто такой, чтобы мне указывать?! — заорал он, и повернулся к прокурору, ища у него поддержки. Но тот молчал.
— Нет, Вы слышали, что он сказал?! — продолжал буйствовать «Тарас Бульба». — Если я возьму тебя под стражу, помещу под «пресс», ты у меня в убийстве Кеннеди признаешься!
— Погодите Вы со своей стражей, — оборвал его прокурор. Он задумчиво посмотрел на меня и сказал.
— Расскажите нам подробно, как Вы оказались на допросе Юнусова? Кто Вас привел? Что Вы делали? Что говорили? Одним словом, все.
Я стал подробно рассказывать о событиях того вечера. Как мне позвонил Павел, как он приехал за мной домой, как в дежурной части начальник милиции встретил меня с распростертыми объятиями и лично проводил до камеры, где происходил допрос Юнусова.
— Врет! Не провожал я его в камеру! — прервал меня начальник милиции.
Но прокурор успокоительным жестом руки, заставил его замолчать. Подполковник, красный, точно вареный рак, тяжело дыша, сложил руки на груди, откинулся на стуле и уставился на меня испепеляющим взглядом. Я выдержал его взгляд с хладнокровием индейского вождя, и продолжил рассказ.
Когда я дошел до того места, как психиатр Иван Максимович пытался убедить Юнусова признаться, я вдруг отчетливо услышал мысли прокурора: «Стой! Замолчи!». Я прервался на полуслове, и вопросительно посмотрел на него. Прокурор напряженно смотрел на меня. «Если ты меня слышишь, проведи ладонью по волосам». Я провел рукой по волосам. «Так, хорошо, продолжай свой рассказ», — услышал я снова мысли прокурора. Я продолжил рассказ, но прокурор меня уже не слушал. Он смотрел перед собой, и думал о том, что о моем феномене ему следует рассказать какому-то Ивану Серафимовичу.
Когда я закончил рассказ, прокурор еще раз задумчиво посмотрел на меня, и обратился к присутствующим.
— Ну, что ж. Ситуация здесь, конечно, двоякая. С одной стороны, допускать к участию в допросе постороннего человека, не являющегося сотрудником органов внутренних дел — это грубейшее нарушение законодательства. Но при этом законодательство не запрещает допускать к допросу, скажем, эксперта-консультанта. А гражданин Воробьев, как я понял, был приглашен именно в этом качестве. Ведь так, товарищ подполковник?
— Да, да, именно так, — обрадовано подтвердил «Тарас Бульба».
— Никаких оснований для возбуждения уголовного дела против гражданина Воробьева я не усматриваю. Гражданин Воробьев оказал следствию огромную помощь. Именно благодаря ему, мы смогли предотвратить взрыв и избежать человеческих жертв. Что касается самоубийства гражданина Юнусова, то лучше надо смотреть за задержанными, товарищ подполковник. Инструкция, между прочим, предписывает отбирать у них все предметы, с помощью которых они могли бы покончить с собой.
— Мы отобрали, — возразил начальник милиции. — Но он, гадюка, на собственной рубашке повесился.
— Значит, надо было отобрать и рубашку, — невозмутимо сказал прокурор. — Успокойтесь, Вашей вины в этом самоубийстве я тоже не усматриваю. Если человеку очень захочется уйти из жизни, он всегда найдет, как это сделать. Так что, наказывать ни Вас, ни Ваших сотрудников мы не будем.
Начальник милиции облегченно вздохнул, и даже заулыбался.
— Я правильно понял, Виталий Петрович, мы можем и дальше привлекать товарища Воробьева в качестве эксперта-консультанта? — спросил он
У меня буквально перехватило дыхание от такой наглости. Еще пятнадцать минут назад этот король районного УВД клялся и божился, что ничего обо мне не знает, и что никогда меня в глаза не видел. А сейчас ведет себя так, словно ничего этого и не было. Нет уж! У меня тоже есть самолюбие и чувство собственного достоинства.
— Не можете! — резко сказал я ему. — Я отказываюсь дальше вам помогать. После всего, что я сегодня услышал, ко мне — ни с одним вопросом! Работайте сами.
Усы «Тараса Бульбы» обескуражено повисли.
— Илья Сергеевич, да ладно Вам!
Но я решительным жестом руки дал ему понять, что мое решение окончательное. Единственный, кого мне было жаль в этой ситуации, был Павел. Я посмотрел на него. Павел улыбнулся и протянул мне руку, как бы говоря: старик, я тебя понимаю.
— Я могу быть свободен? — спросил я прокурора.
— Можете, — ответил прокурор, и добавил уже просительным тоном.
— Илья Сергеевич, мне бы хотелось с Вами поговорить. Не могли бы Вы подождать меня на улице?
Я согласно кивнул головой и вышел из кабинета.
Разговор с прокурором состоялся в его машине, серебристой «Шевроле-Ниве», которая стояла возле РУВД. Пока мы беседовали, на улицу несколько раз выглядывал начальник милиции, бросая на нас беспокойные взгляды. Не плетем ли мы против него заговор?
— Илья Сергеевич, — обратился ко мне Виталий Петрович, — не буду скрывать, Вы привели меня сегодня в легкий шок. Признаюсь, до нашего знакомства я считал Вас обычным шарлатаном.
— А выяснилось, что я шарлатан необычный? — пошутил я.
Прокурор рассмеялся.
— Нет. Конечно же, нет, — произнес он. — Просто, таких, как Вы, очень мало. Телепатов встречаешь нечасто. А шарлатаны буквально на каждом шагу. Скажите, Вы давно ощутили в себе способность читать чужие мысли?
