— Ты специально организовал эту попойку за знакомство, чтобы выведать, зачем я сюда пришел? — спросил я.
Роберт утвердительно кивнул головой.
— Когда я, войдя в комнату, увидел тебя, я едва не лишился дара речи, — признался он. — Кого-кого, а встретить здесь тебя я никак не ожидал. Но мне удалось быстро взять себя в руки. Я закрыл от тебя свои мысли, и просканировал твои. Так что, когда эта банка оказалась почти пустой, я уже знал о тебе все.
Роберт выпил вино, отодвинул пустой стакан в сторону, и внимательно посмотрел на меня.
— Однако, продолжим. Вторая сторона медали заключается в том, что на самом деле тебя заставили совершить то убийство.
— Заставили? — изумленно выдохнул я.
— Да, — сказал Роберт. — Тебе известно такое понятие, как зомби?
— Известно, — ответил я. — Это человек, запрограммированный на совершение определенных действий.
— Правильно, — согласился Роберт. — Так вот, они сделали из тебя зомби. Так же, как и из меня.
— Всякое утверждение, тем более такое, требует доказательств, — заявил я. — Я могу сказать тебе только одно. Я благодарен этой спецшколе. Благодарен за то, что она дала мне возможность начать другую жизнь. А ты поступил по-свински. Ты сбежал!
Роберт выслушал мой гневный выпад с олимпийским спокойствием, не проронив при этом ни слова. Дождавшись, когда мой пыл иссяк, он поднял на меня глаза и сказал.
— Давай я лучше расскажу тебе о том, что мне удалось выяснить. А спор, по-свински я поступил, или не по-свински, отложим на потом. Я не зря упомянул о той тренировке по внушению. Именно после нее у меня появились сомнения. Сомнения в том, что та авария, которая сломала мне всю жизнь, была случайной. А может, она была подстроена специально? Я очень хорошо помню тот день, когда я на своем автобусе наехал на детей, переходивших дорогу. Это был самый обычный день. Я не был пьян. Я никогда не садился за руль ни «под мухой», ни с похмелья. Эпилепсией я не страдал. Слепотой тоже. Я прекрасно все видел. Но я никак не мог понять, почему, когда я увидел впереди детей, мое тело отказалось мне подчиняться. Я ведь прекрасно осознавал, что нужно нажать на тормоз. И когда мы на этой тренировке в кафе стали внушать людям, что вокруг них летают осы, мне подумалось, а не внушил ли мне кто-нибудь в тот момент, что нужно продолжать движение? Я посмотрел на Нейла, и мне вдруг показалось, что я его где-то уже встречал. У тебя ведь тоже было такое ощущение? Только говори правду.
— Было, — признался я. — Но вряд ли я видел именно его. Как я его мог раньше видеть? Он ведь не жил в моем городе. Наверное, я просто когда-то видел человека, очень похожего на него, оттого у меня и возникло это ощущение.
— У меня тоже сначала были такие мысли, — вздохнул Роберт. — Но я решил все проверить. Я снова стал прокручивать в памяти тот эпизод с наездом. Вот я сбиваю детей, вот торможу, вот впадаю в растерянность, вот оборачиваюсь к пассажирам, которые в тот момент находились в салоне, вглядываюсь в лицо каждого из них, словно прося у них объяснение, как это произошло…
— И выделяешь старика в черном плаще, который сидел на заднем сиденье, и был похож на Нейла, — вставил я.
— Вот именно, — подтвердил Роберт. — Видишь, ты все прекрасно знаешь. Ты сумел вырвать из моих мыслей часть моей памяти. Но ты не сумел правильно ее объяснить. Так вот, я нисколько не сомневаюсь, что на заднем сиденье тогда действительно сидел Нейл. И что это именно он парализовал меня своим внушением.
— Ну, это ты, друг, загнул! — развел руками я. — Слушай, а ты, случайно, не поднимался на гору Мертвецов? Может, у тебя тоже крыша поехала, как у того студента, который останавливался в этом доме? Ему там дракон померещился.
— Дракон? — переспросил Роберт. — Ты сам это от него слышал, или тебе кто рассказал?
— Я это не слышал, а видел, — сказал я. — Видел в его мыслях, в которые мне, пусть и не сразу, но все же удалось пробиться.
— Так-так, — произнес Роберт. — Что ж, теперь у меня не остается никаких сомнений. Это последнее доказательство того, что мои предположения верны.
Я не понял смысла его фразы и переспросил.
— Доказательство чего? Ты можешь сказать конкретно?
— Потом, — отмахнулся Роберт. — Давай я сначала закончу про свою аварию. Так вот, наши спецслужбы, точно так же, как и спецслужбы других стран, крайне заинтересованы в сотрудничестве с экстрасенсами. А с телепатами особенно. Люди, умеющие читать чужие мысли, умеющие внушать, гипнотизировать, для них особо лакомый кусочек. Но таких людей немного. Они все наперечет. Когда до этих структур доходит информация о том, что тот или иной человек обладает телепатией, они цепляются в него мертвой хваткой, чтобы затащить в свою сеть. За несколько недель до аварии мне сделали предложение поступить на службу в эту Систему. Я отказался. Тебе, наверное, тоже делали такое предложение? Ведь так?
— Так, — согласился я.
— И ты тоже ответил отказом?
— Да.
— Вот это нас и погубило, — произнес Роберт. — Если телепат добровольно не хочет служить Системе, ему создают такую ситуацию, что у него не остается никакого другого выхода, кроме как подписать известную тебе расписку. Мне создали эту аварию. Тебя толкнули на убийство. И сделал все это небезызвестный тебе Нейл Абрамович. Я наводил о нем справки. Он специализируется как раз на таких операциях. Его должность так и называется — агент по особым поручениям.
Я почувствовал, что слова Роберта начинают казаться мне правдой. Что это? Просто результат его убеждения? Ведь Роберт умел убеждать. Он тоже прошел через сабантуи Михалыча, на которых нас учили грамотно склонять собеседника ко всему, чему угодно, в том числе и самому невероятному. Или у меня действительно открываются глаза?
— И каким же образом он заставил меня совершить убийство? — спросил я.
— Внушением, — ответил Роберт. — Вспомни свои ощущения в тот момент. Тебе не показалось, что тобой кто-то манипулировал, что тебя кто-то направлял?
Мое сердце упало. Роберт был прав. Такие ощущения в тот момент у меня на самом деле присутствовали.
— Ты до того дня, или после него, когда-нибудь замечал в себе желание убивать? У тебя поднялась бы на это рука?
— Тогда был особый случай, — возразил я. — Убили мою невесту. Единственного человека, которого я любил, и который любил меня.
— А тебе не приходило в голову, что убийство твоей невесты — это тоже дело их рук?
— Но зачем им было убивать Таню? — воскликнул я. — Какой в этом смысл?
— А затем, чтобы сделать тебя более восприимчивым к внушению. Человек в состоянии горя более податлив. Его поведение больше определяют эмоции, чем разум. А также для того, чтобы перерубить все нити, удерживающие тебя в твоей гражданской жизни. У тебя тогда не возникло ощущения, что с потерей невесты твоя жизнь теряет для тебя всякий смысл?
