Я резко поднял голову и посмотрел на Роберта.
— Ты хочешь сказать, что на горе Мертвецов…
— Не перебивай меня, и дослушай до конца, пожалуйста, — прервал меня Роберт. — Или что они должны друг друга убивать. Или покупать тот, или иной товар. Или делать совместно еще какие-либо действия, выгодные тому, кто обладает генератором. В этом случае мы имеем дело не просто с аппаратом. Мы имеем дело с самым настоящим психотронным оружием. Обладатели психотронного оружия смогут подчинить себе огромное количество людей, и стать властителями мира. Тот, в чьих руках оно окажется, вряд ли сможет преодолеть в себе такой соблазн. Но генератор ПИ-волн может оказаться не только орудием массового помешательства, но и орудием массовых убийств. Если направить на человека слишком сильный импульс, он может умереть от волнового удара, внешне совершенно незаметного. У него лопнут кровеносные сосуды, произойдет внутреннее кровоизлияние, и каюк. Теперь понимаешь? Никаких выстрелов, никаких взрывов. Бесшумная работа аппарата, по принципу действия напоминающего обычную радиостанцию, и какое количество жертв! Теперь вернемся к твоему вопросу о горе Мертвецов. Я отвечу тебе коротко. Да. Лично я уже не сомневаюсь, что опытный образец психотронного генератора существует, и что его испытания проходят именно здесь. Я приехал сюда для того, чтобы получить доказательства. И я их получил. Работами по созданию и испытанию психотронного оружия руководит некий Шацман. Такой с виду интеллигентный, добродушный дядечка в круглых очках.
— Я его знаю под именем Иван Иванович, — сказал я.
— Он такой же Иван Иванович, как ты Сидор Сидорович, — возразил Роберт. — Его настоящее имя Генрих Наумович. За ним уже давно гоняются религиозные секты, которые отождествляют его с Сатаной. На него уже несколько раз совершались покушения…
— От одного такого покушения я как раз его спас, — задумчиво произнес я.
— Жаль, — вздохнул Роберт. — Лучше бы ты дал его укокошить.
Я посмотрел на Роберта.
— И что ты хочешь мне предложить?
— Ничего, — ответил Роберт. — Я просто раскрыл тебе правду. А как распорядиться этой правдой, решай сам…
Той ночью я спал неспокойно. Причиной этого был привидевшийся мне сон. Мне мерещилось, что я поднимаюсь по горе Мертвецов. Вдруг передо мной возник Иван Иванович. Он стоял, сложив руки на груди, смотрел на меня и зловеще улыбался. Иван Иванович поднял руку и указал в мою сторону, словно делая кому-то знак. Из-за его спины тут же появился дракон и полетел на меня. У дракона было две головы. Первая — Ивана Серафимовича, вторая — Нейла Абрамовича. Они смотрели на меня хищным взглядом, а из их открытых ртов изрыгалось пламя. Я бросился бежать. Дракон неотступно преследовал меня. Внезапно дорога кончилась. Передо мной возник крутой обрыв. Впереди была только пропасть. Дракон был уже совсем рядом. Еще чуть-чуть, и он разорвет меня на части. Дико закричав, я спрыгнул вниз…
Лучи поднявшегося из-за горизонта солнца проникли через окно и ударили мне в глаза. Это прервало мой сон. Состояние было жутким. Тело казалось каким-то неповоротливым, голова тяжелой, к тому же она сильно болела. Часы показывали семь утра. Я повертел головой из стороны в сторону, стараясь унять буквально раскалывающую ее боль, приподнялся, и, кряхтя, свесил ноги с кровати. Я был в комнате один. Роберта не было. Его дорожная сумка, равно, как и другие вещи, отсутствовали.
Первый вопрос, который возник у меня в мыслях — что делать? После того обилия разоблачений, которое Роберт накануне свалил на мою голову, я совершенно не представлял, что мне следует предпринять. Жить со всем этим дальше, как я жил до этого, и делать вид, что я ничего не знаю? Или что-то в своей жизни изменить? Передо мной словно предстала жизненная развилка. Нелегко сознавать, что те, кого ты считал своими благодетелями, на самом деле — твои убийцы. А как их еще можно было назвать? Ведь по сути, они меня убили. Они погубили человека по имени Илья Воробьев.
Я вышел из комнаты, прошел в санузел, умылся, вытер лицо полотенцем, и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел я неважно. А может, Роберт все наврал? Может, это неправда, что меня заставили совершить убийство с помощью гипноза? А если, все же, Роберт говорил правду? Получается, что я работаю на своих убийц?
Я вернулся в комнату, сел на кровать, и обхватил голову руками. Мне нужно хорошо разобраться в сложившейся ситуации: где правда, а где ложь? Пока я в этом не разберусь, делать выводы преждевременно.
В тот же день я представил Фаустову свой отчет. Он был коротким: объект прибыл в Р-ск по коммерческой части, ничего подозрительного в его мыслях не обнаружено.
— 13 —
Все сегодняшнее утро я ломал голову над тем, каким образом, по-тихому, не привлекая к себе излишнего внимания, можно проверить правдивость утверждений Роберта. Но все приходившие мне на ум варианты были нереальны и авантюрны. Первая же по-настоящему дельная мысль возникла у меня в столовой. Когда я сидел и обедал, за соседним столиком расположилась Лариса Сергеевна Бережная, заведовавшая у нас кадрами. Это была суровая, неприступная женщина, ни с кем особо не водившая дружбы, что, видимо, диктовалось особенностью ее должности. Лариса Сергеевна являлась хранительницей досье сотрудников нашего Управления, и, следовательно, владела самой полной информацией обо всех, кто у нас работал.
Эврика! «Личное Дело»! Вот куда мне нужно заглянуть. Там должна быть вся интересующая меня информация. Но как это сделать? Обратиться с открытой просьбой, мол, дайте почитать мое «Личное Дело»? Это глупо и бесполезно. Просто так мне его никто не даст. «Личные Дела» относятся к секретным документам, доступ к которым разрешен только высшему руководству. Как же мне его добыть?
Идея! Не зря же меня, в конце концов, обучали искусству внушения.
Я осторожно бросил взгляд на Ларису Сергеевну. Она сидела ко мне спиной, задумчиво смотрела в окно, и, не спеша, ела салат. Я закрыл глаза, и стал внушать Бережной, что она должна принести мне мое досье. Мои телепатические усилия, очевидно, заметно отразились на моем лице. Ко мне подошла пожилая дама, работавшая в канцелярии, села рядом со мной, и тихонько спросила.
— Вам плохо? С Вами все в порядке?
— Нет, нет, — натужно улыбнулся я, — все нормально. Просто устал. Две бессонные ночи подряд.
— А-а-а, — понимающе протянула дама. — Ну, это любого свалит. Вам обязательно нужно отдохнуть. На Вас просто лица нет.
Я изобразил на лице благодарную улыбку. Дама ободряюще кивнула в ответ и отошла. Я покосился на кадровицу. Лариса Сергеевна по-прежнему задумчиво смотрела в окно, и, казалось, никак не отреагировала на мое внушение.
Не сомневаясь, что моя попытка потерпела неудачу, я с чувством досады вернулся в отдел. КакогС же было мое удивление, когда, спустя некоторое время, дверь открылась, и на пороге возникла Лариса Сергеевна. Ни слова не говоря, с каменным выражением лица, она подошла ко мне, и положила передо мной пухлый скоросшиватель, на котором черным фломастером было выведено «Совершенно секретно. Личное Дело. Резник Артем Николаевич». После этого она развернулась и вышла.
