– Да, – храбро сказала Лупе. Но на лице у нее читался страх. Она крепко уцепилась за край стола, пока врач вводил иглу.
Она заметила свое отражение в блестящей хромированной поверхности медицинской каталки и смогла посмотреть себе в глаза.
...
Она тихо стала напевать: «Я любимое дитя Вселенной. Вселенная с любовью заботится обо мне сейчас и будет заботиться всегда».
* * *
Джонатан неловко складывал продукты в кухонный шкаф, ругаясь вполголоса, с выражением гнева и страха на лице. Постепенно они сменились яростью. Он стал поочередно хлопать дверцами кухонных шкафов так сильно, что слабо закрепленная полка, висевшая у него за спиной, закачалась и затем просто упала. Вместе с ней упала сахарница и разбилась, ударившись о дверь.
– Черт! – выругался он, встал на колени и на ощупь попытался определить, что произошло.
Он собирался еще что-то сказать, но замолчал. Потом тихонько начал нараспев произносить слова песенки, которую Лупе пела, когда он ругался. Он почувствовал, что слабеет от стыда и горечи.
Сидя на полу, он трогал рассыпавшиеся куски сахара. Внезапно он успокоился, и его руки стали двигаться автоматически. Он продолжал, а за окном в это время темнело.
Он услышал за дверью чьи-то шаги.
– Кто там?
– Это мистер Антунуччи. У вас все в порядке, мистер Джонатан?
– А вы не могли бы зайти, пожалуйста!
Домовладелец вошел. Увидев Джонатана на полу, встревожился:
– Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Вы не посмотрите кое на что вместо меня?
Хозяин дома приблизился.
– Вы рассыпали сахар, я помогу вам собрать.
– Нет, мне не нужно, чтобы вы убирали. Просто взгляните сюда, ладно? Это на что-нибудь похоже?
Домовладелец отступил и поглядел на узор на полу, который образовался из кусочков сахара.
– Это похоже на лицо девушки…
Он немного поколебался, потом посмотрел на Джонатана в некотором изумлении.
– Это похоже на лицо Лупе! Прямо сверхъестественно.
Джонатан склонил голову:
– Спасибо!
* * *
После ухода домовладельца Джонатан позвонил по телефону.
– Мне нужно, чтобы вы немедленно доставили мне мешок с песком в десять фунтов, – произнес он в трубку. – Мне неважно, сколько это будет стоить!
Он повесил трубку и перешел в спальню. И там стал доставать из шкафа краски, холсты, банки для красок и кисти.
Посыльный прибыл, его встретил разъяренный Джонатан.
– Не говори ни слова! Я слепой! У меня не все дома! Зато много денег. Так что входи.
Посыльный принес песок и осмотрелся. Джонатан разложил холст на полу и поставил в ряд несколько банок с краской. Он был сильно возбужден. Он попросил, чтобы посыльный помог ему смешать песок с красками.
– Они должны быть в таком порядке, чтобы я запомнил. Поэтому сначала смешай красную краску.
Примерно час они потратили на то, чтобы смешать краски с песком в каждой банке.
Когда во всех банках была краска с разным количеством песка, Джонатан сказал:
– Там на туалетном столике лежат сорок долларов. Возьми. Спасибо за все!
Джонатан взял нож и размазал часть смеси по холсту. А другой рукой он на ощупь проверял, как ложится краска.
Прошел час. Джонатан покрылся потом и перемазался краской. В полном изнеможении он поставил холст на попа. Он не видел, что ему удалось нарисовать, но все равно был удовлетворен.
Он надеялся, что это был портрет Лупе в ее наряде, приготовленном для quinceañera.
...
Она всех нас научила жить и надеяться на лучшее, верить и не терять присутствия духа. Она – наш земной ангел. Мы все ее любим. И благодарим бога за то, что она своим существованием осенила благословением нашу жизнь.
Эпилог
Один из осенних дней. Три года спустя.
Джонатан сидел за столом, где было множество гостей, под плакатом, на котором красовалась надпись: «ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПЯТНАДЦАТИЛЕТИЕМ!»
Латиноамериканский оркестр играл веселую музыку, почти все присутствующие танцевали.
У одного конца стола сидела Бри с несколькими одноклассницами Лупе. У другого конца стола расположилось множество родственников, включая родителей Лупе, которые недавно вернулись из Мексики, после того как Джонатан на местной ферме нашел им работу смотрителей. За другим столом собрались жители дома, за третьим – медицинские сестры и врачи.
Когда музыка смолкла, дедушка Лупе подъехал на инвалидной коляске к микрофону и заговорил поиспански. Рядом с ним стояла жена и переводила.
...
– Не все из здесь присутствующих верили, что наша дорогая Лупе доживет до этого прекрасного дня. Но в это верили мы. И что еще важнее, в это верила сама Лупе. Она всех нас научила жить и надеяться на лучшее, верить и не терять присутствия духа. Она – наш земной ангел. Мы все ее любим. И благодарим бога за то, что она своим существованием осенила благословением нашу жизнь.
Все зааплодировали. И Джонатан аплодировал громче и дольше всех.
Лупе, которой уже исполнилось пятнадцать лет, встала, в своем нарядном платье похожая на принцессу. Волосы были заплетены в косы и уложены короной вокруг головы. За последние годы она еще немного подросла, лицо стало спокойнее и еще прекраснее. Она улыбалась и прижимала руки к сердцу, а все вокруг продолжали ей аплодировать.
Она подошла к дедушке с бабушкой, обняла их за плечи и крепко прижала к себе. Потом повернулась к родителям, которые просто сияли от гордости. После этого подошла к столу, за которым сидел Джонатан. Здесь было много самых разных гостей. Среди них – Лео, торговец тканями в парчовом жилете; Уильям, шофер; сестра Джонатана Карла со своим сыном Родни. Здесь был и хозяин дома мистер Антунуччи, и местный посыльный.
...
У Джонатана волосы на висках стали более седыми. На лице появилось больше морщин, но выражение стало совсем иным. Умиротворенным.
Казалось, что он удивился, когда Лупе похлопала его по плечу.
