— Почему же, — сказал Борланд с совершенно серьезным выражением лица. — Выход есть. Мне, конечно, тяжело это говорить, но такова наша судьба. Один из нас должен пожертвовать собою, прыгнув в этот ад. Тогда остальные смогут пройти. Я держу за вас пальцы, ребята. Будете тянуть спички?
— Не курю, — с цинизмом ответил Фармер. — И даже знаю, кто будет добровольцем. Кто тут из нас самый бегемот?
— Кхм… — Борланд отвернулся от люка, — Я, в общем, и не надеялся. Ладно, все равно попытка была неудачная. Пойдем ко входу Меченого?
— Ты не уходи от темы! Инициатива наказуема исполнением.
Литера стояла на месте, закрыв лицо руками.
— Кончайте дурить! — сказал Уотсон. — Надо что-то решать. Путь остался только один.
— Тише, — осадил его Борланд. — Что там такое?
Все посмотрели в ту же сторону, что и он. Вдоль стены медленно перемещался оранжевый шар.
— Винни-Пуха не хватает, — сказал Борланд. — На веревочке.
Апельсин подлетел к ним и взмыл вверх,
— По-моему, он подрос немного, — сказала Литера.
— Ну, я думаю, — согласился Борланд. — Столько хомячить.
Полтергейст описал вертикальный круг, завизжал и помчался по прямой вниз. Никто не успел ничего сказать — Апельсин на полной скорости ворвался в проем люка. Внизу раздалась серия оглушающих взрывов, сопровождаемая скребущим треском. Команда попадала на землю, которую сотрясали короткие толчки.
— Ни хрена себе! — воскликнул Борланд. — Что это было?
— Это все твои приколы, Шива тебя раздери! — проорал Фармер, сплевывая землю. — Ты сказал вслух, что кому-то нужно прыгать в люк! Он и воспринял буквально!
— Весьма правдоподобное объяснение, — спокойно сказал Уотсон.
Литера уже стояла у люка, осторожно глядя вниз.
— Смотрите, — позвала она. — Путь свободен!
Борланд присоединился к ней, уставившись в черную пустоту.
— Эй, — свистнул он. — Ты жив?
Снизу раздалось протяжное урчание.
— Все ясно, — отчеканил Борланд и начал спускаться. — Эй, бойцы! Не отставайте!
— Вношу предложение, — сказал Борланд, когда вся команда закончила осмотр стен бункера и сочла их безопасными. — Внимательно следить за своим языком. А то наш пятый участник имеет свою точку зрения на некоторые жизненные принципы.
— Кто бы говорил, — хмыкнул Фармер. — А вообще кормить его нам уже нечем. Так?
— Я не уверен, что он согласится работать за еду.
Обсуждаемый пятый участник покачивался в воздухе, светясь подобно метровому артефакту. Услышав реплику Фармера, он всем видом выразил несогласие.
— Это же вам не домашний питомец, — сказала Литера, касаясь Апельсина ладонью. Полтергейст тут же заулыбался, прижался к ней, и девушка обхватила его руками.
— Ему явно нравится кто-то из нас, — предположил Борланд. — И я даже знаю кто. Ладно, пора двигаться дальше. Фармер, следи.
Они с Фармером направились вперед по коридору, изготовив к стрельбе бельгийские винтовки.
— Надо было все же взять "грозу", — сказал Борланд. — На нее можно фонарь нацепить.
— Тебе же Литера светит.
— Я привык сам освещать себе путь.
— Ты хоть подсчитывал, сколько раз за эти дни говорил, что команда тебе очень помогает? — послышался голос Литеры. — Вот и не забывай, что сам теперь в команде. Подстраивайся под меня. Не волнуйся, я буду светить хорошо.
— Договорились. Только не в глаза.
Борланд позволил Литере идти между собой и Фармером. Он внимательно смотрел не только прямо по курсу, но и под ноги, насколько позволял свет фонаря. Пол бункера покрывал толстый слой пыли, оседающей ниже уровня тонкой решетки, но в остальном было все в порядке. Иногда попадались какие-то коробки с различным хламом, а один раз — даже ящик с неплохими инструментами, простоявший на одном месте годы. Было очевидно, что в это крыло очень долго никто не заходил. Возможно, еще с момента первой катастрофы. Это внушало надежду на безопасность бункера, но вызывало обоснованное опасение, что крыло никак не сообщается с прочими частями лаборатории.
Спустя несколько поворотов Борланд понял, что это не так. Перед ним возникла дверь, наглухо закрытая с этой стороны. Ключ сложной конфигурации валялся рядом. Литера посветила на него, Борланд наклонился и поднял ключ.
— Кто-нибудь где-то здесь видел тело того, кто мог закрыть дверь отсюда? — спросил Борланд.
— Я не заметил, — сказал Уотсон.
— Я тоже, — помотал головой Фармер.
— Выбраться он не мог, — продолжал размышлять вслух Борланд. — Аномалии отрезали его от остального мира. Отсюда нет другого выхода, кроме как через эту дверь. И все же он не решился выйти отсюда, спастись из западни. Он отсиделся и сидел долго, пока смерть не подобралась слишком близко. А затем…
Борланд оглянулся и посмотрел в темноту. Неестественное освещение не могло скрыть черт его напряженного лица.
— Он рискнул выбраться наружу через люк, — закончил он мысль.
— Невозможно, — сказал Фармер. — Через такую смесь аномалий не пройти!
— Говоря точнее, это была быстрая смерть, хотя и мучительная, — добавил Борланд. — И он предпочел ее любому другому исходу, вроде голодной смерти или выхода через эту дверь…
Сталкер посмотрел на ключ и потряс его, смахивая пыль. Маленький кусочек стали хранил секрет, который вряд ли получится разгадать.
— Каково это? — спросил Борланд, ни к кому не обращаясь. — Запереть себя в забытом отсеке бункеpa, медленно гнить в полной темноте, зная, что стоит повернуть ключ — и ты на свободе. Что могло заставить человека добровольно выбрать эту участь? Что может быть страшнее ожидания тяжелой смерти?
Борланда передернуло. Он вставил ключ в отверстие и повернул. Замок поддался не сразу, это лишь подтверждало предположение, что им давно не пользовались. Однако в результате ключ провернулся на два полных оборота и замер в крайнем положении.
Замок был открыт.
— Ты уверен, что все происходило именно так? — спросила Литера.
— Сама посмотри, — мрачно сказал Борланд. — Здесь навалом полезных вещей, но никто этот отсек не разграбил. Пыль на полу свидетельствует, что внутри годами никто не появлялся. И здесь нет ни мутантов, ни артефактов. Это же настоящее убежище в Зоне — и от выбросов, и от войн. Но никто им не пользовался. Дверь заперта изнутри. А тела нигде нет. Единственное место, где можно было уничтожить самого себя — это верхний выход.
Вся команда, не сговариваясь, обернулась. В темноте не просматривался никто, кроме озадаченного Апельсина.
— Наверное, ты прав, — нервно сказал Уотсон. Обычная невозмутимость исчезла из голоса парня, ситуация даже его вынудила перейти на повышенный тон. — Нам осталось лишь надеяться, что опасности уже нет. Ведь это было давно.
