Книга Мой неправильный ты, страница 8. Автор книги Светлана Храмова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мой неправильный ты»

Cтраница 8

Рита отчаивалась, когда говорила о случаях эксплуатации в семье, известных ей во множестве. И что ж ее клинит от чужих историй? Врач не казнится при виде пациента с острым приступом аппендицита, он привыкает, адаптируется. Циником становится, наверное. А Рита сочетает профессиональный цинизм с впечатлительностью юной курсистки, Павел ей однажды об этом сказал, она обиделась:

– Это не чужие истории, это камешки и бревнышки, из них складывается целостная картина! «Женщина должна быть свободной, женщина освобождается, женщина свободна!»

Сказки, иллюзии. Потенциал у каждой отдельно взятой женщины свой, разные мы, понимаешь? Разные возможности, а условия одни для всех. И вообще, что это за слово такое – все?.. Ненавижу и еще раз ненавижу!


Русский феминизм – что это? Два варианта: ухоженные тетеньки, потерпевшие жизненный крах, едут в Штаты деньги на борьбу выпрашивать, получают помощь, это успех! Потом на помаду тратят, на сумку от «Hermes» – и отчеты пишут, английским они обычно владеют хорошо. Цитирую – это не топором славянским на березе вырублено, а из манифеста активисток фраза: «Главная задача феминизма – овладение английским языком».

Впрочем, это уже о втором варианте: прибегает она, немытая, нечесаная, рот воплем раззявлен: муж пьяница и бездельник, дайте денег, дети в доме некормлены. Или так: пойду-ка я, девки, в офис нашего с вами освобождения, заявлю, что Митька мой рукоприкладством занимается, а уйти мне некуда, в одной комнатенке ютимся, фотку оставлю Петькину и Нюсечкину, пусть объявляют сбор средств на новую квартиру.


А западный феминизм духами пахнет, в отличие от самих представительниц, в большинстве случаев они и на Западе «унисекс» – свитера черные, платья мятые и бесформенные, черты лица… ну, не будем о чертах, забота о внешнем виде объявлена постыдным кокетством потенциальных гетер. Но слова, слова какие звучат! Идентификация женщины, фемининная картина мира, женское чтение, история женщин как отдельный предмет в университете, история женской литературы как факультет, и диплом выдается! Подразделы – борьба с мизогинией, преодоление имманентности… книги с мудреными названиями, интернациональные форумы в стильных круглых залах с белыми кирпичными стенами, невнятные акварели на стенах, ничто не раздражает глаз. Активистки съезжаются, ведут наукообразные беседы, серьезный и вдумчивый разговор: «Имена тысяч женщин-писательниц канули в Лету незаслуженно, причина одна – мужчины-шовинисты сознательно замалчивали продукт женского творчества». Длительное обсуждение, трехдневная конференция, вспомнили всех поименно.


Почему разница так велика? У нас ведь на слово «феминизм» реагируют, как на заморский фрукт, что цветом и вкусом не вышел, рекламируют его повсюду, но бездарно, фрукт то ли кислый, то ли терпкий – никто не вник, но оскомину набить успели. Феминизм? И лица съеживаются, губы уголками вниз – не-не-не! Только не об этом! Я как-то с журналистом из «Нью-Йорк Таймс» говорила…

– Из «Таймс»? – удивился Павел. – Ты мне ничего не рассказывала. Приставал?

– Павел, ко мне все пристают, если ты об этом, мне что, перестать с людьми разговаривать?

– Ну, может, одеваться как-то иначе…

– И губы не красить, и майку надеть с лозунгом «I’m a feminist», майка вылинявшего цвета, то ли сизого, то ли бежевого. За верность движению меня никто не наградит, пока девяносто не стукнет, если доживу. Пока без наград существую, тяжело, но что поделаешь. Не перебивай, имя у парня из «Нью-Йорк Таймс» смешное было, как-то… о, Эйлин его звали, имя женским показалось. Он мне экскурсию устроил в здании центральной газеты мира, с коллегами знакомил, видеосюжеты показывал, Эйлин в Украине много снимал, представляешь? И по России ездил, собственные впечатления получил эмпирическим путем. В Перми с активисткой русского феминизма познакомился, она с ним была откровенна: «Да, я ради грантов этом занимаюсь, деньги хорошие, пару конференций проведу – и на Кипр или в Таиланд». Смеялся Эйлин над феминистками. Да мне самой смешно. Неверные указатели на пути. Они неустанно маршируют в обратном направлении, размахивая манифестами, как веером.

– А речь зашла потому, что…

– Да, потому что он спать со мой хотел. Я тебе никогда свою собственную концепцию феминизма не излагала? Так вот, что такое женский феминизм, меня часто просят рассказать, не ты один.

– Я не просил, – напомнил Павел.

– Мне же нужно репетировать? Если тебе некогда – можешь идти, я хозяйке кафе изложу (или карманному любовнику, добавила про себя Рита).


– Часто просят сформулировать вкратце, но я уклоняюсь, зачем лезть с советами? Как-то задумалась – а если попробовать обобщить? И все недосуг, одно занятие сменяет другое.

– Ага, туда побежала, сюда побежала…

– Возможно, но за неорганизованность не судят. Кое-что, согласись, успеваю. Павел, я практически импровизирую при тебе. И для тебя. Но, как ты понимаешь, позже тезисы обретут научный вид.

– Наукообразный, скорее.

– Ну пусть так, не перебивай. Слушай. А вот о непродуманных моментах сообщай, у тебя чуткое ухо, будь так добр. Ты и так добр, я знаю, но «Феминизм с оружием в руках» вежливости не отменяет. Самый сложный вид феминизма, кстати. Сложный для участниц движения, требует определенных навыков, гибкости и умения мгновенно анализировать ситуацию. Чтобы трансформировать ее в соответствии со своими потребностями. Это наука побеждать. Поэтому воспринимается, хочу предупредить, как рекомендации циничной женщины. Это не так, но если даже это так… думаешь, циники не чувствуют? Еще как чувствуют! И любят самоотверженно, посильнее многих, оттого и становятся циниками.

– Неубедительно.

– Не перебивай, мой цинизм мы обсудим позже. Итак, принципы воинствующего феминизма. Их два. Первый и главный – не убивай женщину в себе! – Паш, извини, я сейчас не к тебе обращаюсь… мысли разрозненные, пытаюсь систематизировать. Мне очень трудно.

Рита уставилась в какую-то точку, она часто буравила взглядом лампу, фрагмент статуэтки, лишь бы светилось или блестело, Павел привык. Он вообще к ней привык, а главное – понимал, что жить без нее не может. Никто другой ее не заменит.


Рита откашлялась, в последнее время в горле часто першило, надо бросать курить, но две сигареты в день, иногда четыре – ну разве можно от всего на свете отказываться? Она и так много работает, совсем не пьет… ну почти не пьет, а ест и вовсе как птичка – по зернышку, где ухватит. Готовить Рита не любила.

Раньше пиры закатывала, шумные приемы, праздники с фейерверками, где главным номером программы становилась не кормежка гостей, а Рита, Риточка, Ритуся – в модном платье, со свежим маникюром, всегда переполненная историями, часто придуманными. Придумывала она лихо, не придерешься.

– Павел, не суди строго, впервые озвучиваю. Итак, тезисы. Слушай и не перебивай, умоляю! – Она действительно волновалась, хозяйка ей стакан воды принесла, на столик поставила – наблюдательная дама, внимательная. – Складывается впечатление, что феминизм нам навязали мужчины.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация