Ничего. Колин облегченно вздохнул. Каждая минута молчания Карен забивала очередной гвоздь в крышку ее гроба. Колин добьется постановления суда, а в дальнейшем – дай бог! – и полноценной опеки. Он не горел желанием превращать это дело в грязную тяжбу, но, в случае чего, доказательств материнской несостоятельности Карен ему хватит. Конечно, гораздо лучше было бы решить все цивилизованно. Ведь Карен – мама Челси, они должны общаться.
Иллюзий насчет безоблачного будущего он не питал. Год-два – и дочь вступит в опасный подростковый возраст. Не пожалеет ли Колин о том, что взял ее к себе?
Ну уж нет! Не пожалеет ни за что на свете, как бы все ни обернулось. Челси – его плоть и кровь. Она заслуживает такой же жизни, какая досталась его законным детям. Заслуживает тех же возможностей, тех же шансов.
Он получил дочь – и теперь ее не упустит.
Колин застегнул и поднял чемоданчик Челси.
– Пойдемте. Выпишемся из гостиницы. Оставим вещи у портье, а позже заберем.
– А мы когда-нибудь сюда вернемся? – спросила Челси. – Мне так понравилось!
Колин огляделся. Странные получились выходные. Болезненные, нервные, сложные… Но сомнений нет, Пеннфлит – место необычное. И «Приют у моря» – тоже. Хорошая находка.
– Конечно, – ответил он.
Похоже, Колин никогда не научится говорить Челси «нет». Судя по насмешливому выражению лица Элисон, она подумала о том же.
А что в этом плохого?
Лука крепко спал.
– Эй! – принялась расталкивать его Анжелика. – Некоторые, между прочим, уже вовсю работают. Вставай.
– Сегодня утром ты неотразима, – открыл он глаза.
– Да пошел ты! – в сердцах выдохнула она и расплакалась.
– Что случилось? – встревоженно подскочил Лука.
Рыдающих женщин он не любил. Одно из несомненных достоинств Клэр – то, что она не заливается слезами при каждом удобном случае.
– Можно подумать, тебе не все равно, – всхлипывала Анжелика. – Тебе же плевать на всех, кроме себя.
– Неправда. – Лука погладил ее по руке.
– Не надо, – сказала Анжелика, закрыв глаза, но не отстранилась.
Его пальцы пробежались по ее волосам.
– Бедная, бедная Анжелика, – успокаивающе приговаривал он. – Кто тебя обидел? Ты сама не своя.
Она зажмурилась еще сильнее, пытаясь удержать слезы.
– Неужели ты не догадываешься, что для меня значишь? – звенящим от напряжения голосом наконец произнесла Анжелика.
– Значу для тебя? – рассмеялся Лука. – Конечно, не догадываюсь.
– Не смейся надо мной.
– Я не смеюсь. – Он похлопал по кровати рядом с собой. – Садись-ка. И объясни, в чем дело.
Она нерешительно потопталась на месте, затем, махнув рукой на голос разума, села. Лука откинулся на деревянное изголовье – волосы растрепаны, небритый. Его грудь на фоне белых простыней казалась золотистой. Анжелика втянула ноздрями воздух. Знакомый запах Луки проник внутрь, взволновал кровь. Показалось – сейчас она потеряет сознание.
– Ну так? – Лука выжидательно смотрел на нее.
Анжелика растерялась. Пожаловаться ему, как шефу? Облегчить душу, как перед другом? Или сказать правду?
– Я слушаю, – мягко произнес он и провел тыльной стороной ладони по ее обнаженной руке.
Это прикосновение лишило Анжелику последней силы воли. Шеф? Друг? Нет уж!
– Я думаю только о тебе, – призналась она. – Днем и ночью. Во сне и наяву. Ты со мной всегда. В мечтах…
– Вот черт!
Из глаз Анжелики снова полились слезы.
– Иди сюда. – Лука привлек ее к себе. – Не плачь.
Анжелика прислонилась к его груди, обмякла в крепких объятиях.
Господи, что она несет?! Просто все так по-дурацки сложилось. Бедняга Дилл. Чертова мамаша. Влюбленная парочка. Счастливый народ, наслаждающийся трехдневным отдыхом и целиком довольный своей судьбой, между тем как саму Анжелику не ждет впереди ничего, кроме разочарований и безысходности.
А вот теперь миг, о котором она столько мечтала, настал. Теплые руки Луки заскользили по ее ногам, выше, выше, забрались под юбку, потом – в трусики. Анжелика изогнулась и беспомощно шепнула:
– Не надо…
Бесполезно. Господи, сколько же она этого ждала! Как долго с собой боролась… Но сейчас ей так плохо… Нет сил сопротивляться. Она не устоит. Даже понимая, что поступает подло. Даже обрекая себя на дополнительные душевные муки.
Что ж… По крайней мере, Анжелика попробует, каково это. Узнает, чего была лишена. Жадные ладони Луки оказались у нее под рубашкой, обожгли кожу. Воплощение ее фантазий, самых сокровенных снов. Если ей суждено умереть сегодня, она умрет счастливой. Изнутри поднялся огромный, несокрушимый вал, накрыл Анжелику с головой.
– Не останавливайся, – взмолилась она. По лицу струились слезы.
– Ни за что… – Дыхание Луки стало прерывистым. – И не надейся.
Клэр, перескакивая через ступеньку, взлетела по лестнице. Да что ж такое, куда все подевались?! Дел по горло. Отель наводнили толпы гостей: одни хотят выпить кофе на террасе, другие – заказать столик на обед, третьи – посмаковать коктейль. А у нее, между прочим, не сто рук. Ей нужны Анжелика в холле и Лука на кухне, но оба как сквозь землю провалились. Клэр подошла к своей комнате. Анжелике, наверное, никак не удается разбудить Луку.
Клэр распахнула дверь, окинула взглядом открывшуюся сцену и почувствовала…
Ничего.
Ни злости. Ни ревности. Ни потрясения. Ни гнева.
Ни-че-го.
Она вышла, мягко прикрыв за собой дверь. Постояла на лестничной площадке. Ни звука. Лишь гулкий стук ее сердца. Адреналин. Реакция организма на стресс – «борись или беги».
Бороться она не станет. Не за что тут бороться. И как Клэр раньше не понимала? Ей ничего здесь не нужно. Пусть Лука забирает себе все, на здоровье. И удачи ему! Они не пропадут, Лука с Анжеликой. А Клэр не будет унижаться и воевать за трофеи. Гордость не позволит.
Так, время поджимает. Если она намерена получить то, чего действительно хочет, придется действовать быстро.
Клэр скатилась вниз по ступенькам, соображая на ходу. Брать с собой ничего не надо. Сумочка и ключи от машины – в кабинете. За остальным, если потребуется, можно прислать позже.
На первом этаже она помедлила перед номером Парфиттов. На какую-то долю секунды ее пронзило острое чувство вины. Учитывая то, что поведал Тревор, бегство Клэр ставит под угрозу их мечту. Она обязана если не извиниться, то хотя бы объяснить.
Клэр занесла ладонь для стука. Парфитты расстроятся, это понятно. Тут ей в голову пришла другая мысль. С какой стати она должна отходить в сторону и оставлять Луке все плоды своей тяжелой работы, не говоря уж об изначальных капиталовложениях?
