— Как это?
— Да просто. Как вот аномалии, к примеру, возникают из ничего. Хлоп — вот тебе контролер. Хлоп — вот тебе снорк. Хлоп–хлоп–хлоп — псевдогигантики побежали…
— А кто тогда породил саму Зону? — иронически осведомился Игорь.
— Ну–у, — протянул сталкер. — Ну, это как раз совсем просто — потолкайся среди нашего брата, поспрашивай. — Всю страшную правду и узнаешь! — Усмешка тронула его губы. — Тебе расскажут, что Зона появилась из–за того, что злые москали хотели применить новое оружие против Украины; что оружие это испытывали американцы по договоренности с продажным правительством тогдашней Украины; что это взорвалась «кварковая бомба» советских времен, спрятанная тут от продажных властей России — чтобы те не продали ее американцам. Еще скажут, что это сделали сатанисты, китайцы, атланты… В общем, в каждом баре тебе изложат по десятку гипотез или даже больше. Чем больше выпивки поставишь, тем больше и сообщат. А если хорошо заплатишь — принесут тебе и доказательства: хоть сушеную елду инопланетянина, устроившего Второй Взрыв, из коллекции Звериного Доктора. Даже и с сертификатом подлинности — только плати! — Проводник завершил свою речь эффектным смешком.
— А ты сам что об этом думаешь? — осведомился заинтригованный Игорь.
— Ничего не думаю, — с неожиданным раздражением ответил сталкер. — Мне некогда — я деньги зарабатываю! Вот что — мы сейчас уходим отсюда, — принял он решение. — Потому как, судя по всему, выброс не за горами, и лучше пересидеть его в надежном месте. Кстати, приготовься, что марш будет долгим — мы идем через Старый Колхоз. Пятнадцать минут на сборы и… всякие нужные вещи, и пойдем!
…Слишком поздно Шторм понял свою ошибку. Миновав Горелую Рощу, мародеры пошли не прямо, а свернули чуть к югу, по бывшей линии электропередачи.
На картах в памяти ПДА просека выглядела прямой, словно по линейке проложенной. Но в реальности все обстояло не так радужно. Деревьев действительно не было, зато в заброшенной колее дороги, которой, видимо, пользовались один–два раза в год, росла трава в рост человека — или кровососа. К тому же ЛЭП проходила поперек трех или четырех — как считать — оврагов, глубоких и отвесных. Так что когда они наконец свернули в лес, все вздохнули с облегчением. Правда, лес в Зоне есть лес, но ну ее к Хозяевам — такую дорогу.
Шторм не отключал сканер, но отметок Кондора и его спутника не замечал. Впрочем, это его не пугало, ибо другой дороги через эти места не было — как это обычно бывало в Зоне, при всем богатстве направлений и отсутствии заборов доступные маршруты наперечет. Если преследуемые решат двигаться к северо–востоку — неизбежно окажутся отрезанными от цели большим радиационным пятном. А стоит им попытаться спрямить путь, уйдя на юг, — гарантированно выйдут к окраине Болот, куда людям путь заказан. Ибо эти вязкие гнилые трясины, населенные своими непонятными мутантами и переполненные специфическими аномалиями, были единоличной вотчиной Звериного Доктора. Даже на край Болота вольные бродяги предпочитали не соваться.
— Стой! — одновременно с писком детектора взвизгнул Блоха, идущий в голове колонны.
Вперед уходила ровная и прямая тропа с каким–то старым мусором и разросшимся малинником по бокам. А над всем этим словно повисло дрожащее переливающееся марево.
Пока позади него угрюмо топтались остальные, Шторм присмотрелся внимательнее, пытаясь различить, где заканчивалось мутное нечто.
— Что–то я такого раньше не видал… — пробормотал он про себя. Новая аномалия?
— Шторм, я вот, кажись, знаю, шо это такое! — перебил его мысли Базука. — Так бывает, когда несколько «жарок» висят в воздухе… вроде бы. «Миражник», кажись, называется… ну, вроде симбионта, но из одинаковых…
— Ладно, двигаемся в обход. Не хотелось бы, но через чащу напрямик придется идти. Головным пойдет Базука, за ним — Блоха, ты у нас больше всего в детекторах шаришь!
До заброшенных складов они добрались спустя несколько часов после того, как их покинули сталкер и Игорь.
Остановившиеся на привал мародеры устроились в сторожке — небольшом дощатом балке с выбитыми окнами. А Шторм присел у почти уже потухшего костра, оставленного теми, по чьим следам они шли, и, подбросив сухих дров, принесенных ими, достал консервную банку с тушенкой. Подумал, что есть нечто символичное в том, что он сейчас греется у костра своих будущих жертв…
— Мне что–то это место не нравится… — сообщил присоединившийся к нему Барс. — Пойду проверю, нет ли чего подозрительного.
Шторм и сам чуял, что, пожалуй, тут как–то неуютно. То ли это уже усталость от перехода, то ли и впрямь место это нехорошее. Но не успел он съесть половины, от склада вернулся Барс.
— Они тут были недолго, — сообщил он. — Попили кофе и посрали — оба по одному разу. Болтами покидались. И еще… Пойди взгляни…
Подойдя к груде мусора, Шторм инстинктивно замер, вцепившись в рукоять «хай–пауэра», — навстречу блеснул свет, и возникли два смутных силуэта. Но потом он понял, в чем дело. Там, в углу старого склада, стояло невесть зачем, когда и кем принесенное ростовое зеркало на облупившейся деревянной подставке. Потускневшее от времени, покрытое пылью, но от этого не ставшее более уместным в этом заброшенном месте. Кто и зачем его сюда приволок?
И лишь потом он обратил внимание еще на одну деталь: прямо у зеркала на бетонном полу лежала небольшая дохлая крыса, на мордочке которой запеклась кровь.
Шторм нервно покрутил головой. Это что же получается — Кондор зачем–то положил сюда тушку убитого грызуна? Или его спутник? Но зачем?
Он, кажется, неплохо изучил все суеверия Зоны — но насчет жертвоприношений не припоминал ничего подходящего. Бывало, некоторые особо впечатлительные натуры оставляли в пустых заброшенных домах бутылку–другую водки «для Черного Сталкера» в благодарность за избавление от какой–то серьезной неприятности. Но никому бы не пришло в голову пожертвовать хранителю вольных бродяг крысу! Тем более непонятно, откуда они ее взяли — крыс обычно в таких местах не бывает… Так что, может, дохлятину еще и специально принесли? Ерунда какая–то! И почему крысу положили именно перед зеркалом? Мародер поежился. Среди людей Зоны ходили слухи про какие–то секты у Темных, поклонявшиеся, само собой, не добру и разуму. Но Кондор–то не Темный, да и его спутник…
Хотя как раз что это за тип, Шторм не успел выяснить — и теперь, кажется, об этом в пору пожалеть. Может, он из каких–то безумных сектантов или колдунов, которых много крутится вокруг Зоны? Но тогда что Шторм должен у него забрать? Да, похоже, дело куда сложнее, чем кажется… Да уж, а чего он хотел: должен был понимать, что задаром таких денег платить не будут!
— Я, это, помню, была одна история, — чуть помедлив, начал Барс. — Это еще когда я служил, дело было. Как–то в Вильче командир мой, майор Борисюк, в краеведческом музее в кладовке зеркало нашел. Не простое, а старинное, этого, венецианского стекла, с литой рамой стеклянной — как раз помню его, вместе вытаскивали. Ну, вещь старинная, не как–нибудь… И вот чего–то оно ему приглянулось. Нет, само собой, на радиацию, на химию проверил — все чисто. Ну так стояло оно запертое уж сколько лет — и как мародеры не добрались? Ну и повесил у себя на квартире. А жили у него две кошки. Ну и вот стал он замечать, что с тех пор с кошаками творится что–то странное. То сидят, в зеркало вперившись, и смотрят — как будто мышь выслеживают. То кричать принимаются, плачут, на месте вертятся — но к зеркалу не подходят, что–то словно держит их. Причем говорю, Борисюк был непьющий, кроме красного вина пайкового ничего в рот не брал, шутить тоже особо не любил…
