– А также от года выпуска монет.
– Почему?
– Последним годом чеканки царских монет считается 1911. И тут начинаются загадки. Золотые монеты этого года встречаются довольно часто. Хотя тираж, указанный в документах, совсем небольшой.
– Как такое может быть?
– Есть много версий и легенд. Говорят, что оригинальные штемпеля аверса и реверса десяти рублей 1911 года попали к Колчаку, который массово чеканил червонцы. По другой версии, этим занималось советское правительство, которое чеканило десятки вплоть до 1927 года, для нужд внешней торговли. И есть версия, что штемпеля были вывезены за границу, и монеты с маркировкой «1911 год» чеканят по сей день. Но стоит отметить, что это уже даже не новоделы, а фальшивки. Но серьезных исследований на эту тему не проводилось. Это практикуют только в тех случаях, когда речь идет о достаточно редких и дорогих монетах. А к ним десятка 1911 года не относится.
– Но у прадеда не могло быть никаких новоделов? Ведь так? – поинтересовалась Ольга.
– Это не важно, ты же слышала? – нетерпеливо возразила Нина. – Исследования не проводятся.
– И если найденные нами монеты окажутся датированными 1911 годом, то какова цена одной?
– Примерно 600-800 долларов.
– А другие года?
– Например, монета 1906 года стоит примерно 15-20 тысяч долларов. Но зафиксирован случай, когда на торгах Русского нумизматического дома экземпляр этой монеты был продан за 200 тысяч долларов. Правда, она не бывала в обращении, состояние идеальное.
– То есть небо и земля, – подытожила Ольга.
– Хочу еще раз вам напомнить, что мы еще ничего не нашли, – вставила Валерия, – так что обсуждать пока в общем-то нечего.
– Правильно. Я подняла эту тему лишь с одной целью: чтобы в дальнейшем при дележе ценностей избежать всяческих недоразумений. И чтобы все присутствующие знали, что лично я буду следить за прозрачностью сделки и честностью соблюдения заключенных сегодня договоренностей.
– Вот и отлично. Думаю, на этом, Женя, твоя миссия как переговорщика может считаться завершенной. Теперь ты только телохранитель и наблюдатель.
– Хорошо, Валерия, как скажешь.
Сестры еще немного посовещались. Но уже не ссорились, а спокойно обсуждали насущные вопросы. В общем, было решено, что я возьмусь за расследование обоих происшествий. И одновременно буду охранять всех сестер. И, очевидно, автоматически Светлану. Хотя для меня оставалось ясным, что Катя с Олей беспокоятся за мать, а Валерия с Ниной, скорее, опасаются, что невестка выкинет что-нибудь эдакое. И, разумеется, продолжают подозревать Светлану. «Ну, это расследование покажет, кто и в чем виноват», – размышляла я. Девушки тем временем решили, что сами займутся поисками клада.
Охранять одновременно большое количество человек сложно, а одному телохранителю и подавно. Особенно если учесть, что живут все в разных районах. Поэтому было решено, что Валерия с Ниной временно переедут к Облонским, и я тоже для удобства пока поселюсь в старой усадьбе семьи Замковых.
Переезд запланировали на следующий день. Лере с Ниной нужно было собраться, да и мне захватить необходимые вещи, оборудование и оружие. А Ольге с Катериной подготовить мать к визиту гостей. И, разумеется, сообщить женщине результаты переговоров.
* * *
Усадьба неожиданно оказалась довольно больших размеров. По крайней мере, я рисовала себе всего пару домиков на участке в шесть соток – некое стандартное частное домовладение. На самом деле участок был больше раза в четыре. И, кроме большого старого дома и времянки, уже упоминаемых сестрами в повествовании о семье, здесь было еще два дома. Один – довольно добротный, из белого кирпича, потемневшего от времени, под крышей из черепицы. Другой – глиняная, покосившаяся и практически вросшая в землю развалюха, на крыше которой, местами прогнившей и проржавевшей, разросся зеленый мох и даже начало произрастать чахлое деревце акации. Еще во дворе были два гаража, баня с летним душем, просторный вольер для собак и неопрятный сарай неизвестного назначения. Сам двор и все постройки, даже те, что выглядели добротными, требовали капитального ремонта, покраски или хотя бы генеральной уборки.
Усадьба располагалась неподалеку, всего через дорогу, от пологого спуска, который заканчивался крутым обрывом и довольно глубоким оврагом. Видимо, за последние годы все это превратилось в одну из стихийных свалок, которыми, к сожалению, так славятся наши города. Десятилетиями народ тащил сюда старую поломанную технику, спиленные ветки деревьев, разные коробки, пластик, железки и другой всевозможный мусор.
– Женя, смотрю, ты слегка шокирована? Не такого ожидала? – Валерия вышла из машины и замерла, держа в руках небольшую дорожную сумку.
– Ну, честно говоря…
– Раньше здесь все было не так. Через дорогу от нашего двора располагалось много домов. Правда, без удобств, некоторые даже без газа. Но с заборами, палисадниками, полными цветов, садами и огородами. Ряда три было дворов. А уж потом начинался обрыв и дальше – балка. Только почва здесь нестабильная. Слишком много глины и грунтовые воды. Во времена молодости моей бабушки один дом, во-о-он в той стороне, – Лера махнула рукой, – ушел под землю в считаные минуты.
– Да что ты?
– Правда. Эту историю нам рассказывали в детстве как страшилку. Люди чудом спаслись, но из дома выскочили в чем были. Городские власти им жилье выделили в другом районе. Но остальные дома признали вполне пригодными к жилью. А гораздо позже, когда я была подростком, людей все же переселили в квартиры. И все снесли, практически сровняли с землей экскаваторами. Говорят, городские власти задумывали проект по строительству нескольких дорог, которые соединят между собой центр города и разгрузят его основные магистрали.
– Проспект Героев соединить с улицей, как ее…
– С двумя сразу: Гагарина и Свердлова.
– Неплохая задумка.
– Да. Только ее до сих пор не воплотили в жизнь. Деньги то ли так и не выделили, то ли разворовать успели. А пустырь за десятилетия превратился в свалку мусора.
– А что ваша усадьба?
– Как ты знаешь, она сейчас не наша. И, как можешь лицезреть, – Лера повернулась в другую сторону, – тоже в довольно плачевном состоянии. Довели родственнички.
– Ну, Оля сейчас одна в семье работает.
– Чем что-то сделать, прилагать усилия, всегда проще находить оправдания, почему ты этого не сделал. Да, с деньгами у них сейчас сложно. Но обои переклеить, побелить и покрасить все самим можно. И просто убраться хорошенько. Невооруженным глазом видно, что у хозяйки дома другие приоритеты. Да и вообще! Какие такие болезни мешают Светке работать?! Острое воспаление хитрости или постоянный похмельный синдром?!
– Мы внутри еще не были, – миролюбиво заметила я.
– Вот посмотришь, во времянке обои будут еще те, что мы с родителями клеили. А в доме – что при жизни бабушки. Они уже во время дядиных похорон выглядели ветошью, а теперь и подавно.
