Холли закричала. С ее уст слетело имя Лукаса.
Он упал на нее, придавив тяжестью своего тела, покрытого капельками пота. Холли слышала, как гулко стучит его сердце.
– Хочешь поспорить с этим? – с едва заметной улыбкой спросил он.
Холли не собиралась возражать. Она не могла даже слова сказать. Просто смотрела на Лукаса и вбирала его в себя, а потом закрыла глаза и, тяжело дыша, крепко прижала к себе.
Когда Лукас проснулся, солнце поднялось высоко в небо. Он улыбнулся, вспоминая события прошлой ночи и то, как Холли просто закрыла глаза и уснула под ним. Лукас потянулся, чтобы притянуть ее к себе.
Но в постели, кроме него, больше никого не было.
Глава 10
Наверное, Холли была на кухне. Или в ванной.
А может быть, она пошла в офис.
Лукас вскочил с кровати. Его охватила паника, но он успокаивал себя, что его воображение слишком разыгралось.
Холли не бросила его. Она просто не могла так поступить.
Но опасения Лукаса оказались не напрасными. На кухонном столе его ждала записка:
«Лукас, спасибо тебе за все. Мы с тобой больше не увидимся до моего отъезда. Так будет лучше для нас обоих. Я найму грузчика, и он перевезет все мои вещи. Уверена, ты не захочешь хранить их у себя. Не могу передать, насколько я благодарна за все, что ты сделал для меня.
P. S. Не забывай лодку и детишек, ты им нужен.
Спасибо.
Холли».
Лукас смял листок. Ему стало дурно, и он ощутил внутри болезненную пустоту.
Значит, он снова ошибся. Холли все-таки не любила его.
Прошел один день, за ним второй, потом третий.
Холли изо всех сил пыталась жить настоящим, но у нее ничего не получалось. Она переехала к матери и пыталась убедить себя, что поступила правильно, уйдя от Лукаса.
Может быть, ему казалось, что он хочет жениться на ней, но на самом деле это было не так.
В конце концов, он мог жениться на любой – к примеру, на умной и элегантной красавице Грейс Маршан. И если Лукас не захотел взять в жены такую женщину, что тогда говорить о самой Холли!
Каждый день она повторяла себе, что с нетерпением ждет, когда сможет отправиться на Гавайи.
Мать Холли с сомнением и тревогой смотрела на дочь.
– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спрашивала она.
– Да, мамочка.
– Ты не выглядишь счастливой, – вздохнула мать.
– Мам, ты ошибаешься, – прятала глаза Холли.
Она часто закрывала глаза и мысленно оказывалась в объятиях Лукаса. Холли вспоминала, как он использовал любой предлог, чтобы только поцеловать ее.
«Забудь его. Не думай о нем», – говорила она себе, но все было бесполезно.
Каждый день Холли ходила на занятия для волонтеров. Но никакие лекции и уроки языка не помогали заполнить зияющую пустоту, которая появилась в ее сердце после того, как она ушла от Лукаса.
После смерти Мэтта все было по-другому: она не могла ничего изменить. Ей пришлось смириться с его потерей и жить дальше.
Но Лукас не умер. И он не бросил ее.
Это она бросила его.
Лукас сказал, что любит ее и всегда любил. И сделал ей предложение. Но Холли испугалась. Она побоялась влюбиться в него и впустить его в свое сердце.
Но сейчас было слишком поздно.
Она любила Лукаса.
За эти дни Лукас осунулся и похудел. Талли, жена Элиаса, привозила Лукасу еду и все время звала его к ним на ужин. С тех пор как его брат с женой узнали, что Холли его бросила, они окружили его вниманием, как заботливые родители.
– Талли тоже от меня уходила, – напомнил ему Элиас. – Мне понадобился месяц, чтобы найти ее.
– Я знаю, где сейчас Холли, – сухо ответил Лукас.
– Так езжай к ней, – развел руками Элиас.
Лукас покачал головой. Он не мог сказать им, что Холли не примет его, потому что не испытывает к нему чувств. Ведь для нее это была всего лишь короткая интрижка.
– Если мы можем что-нибудь сделать для тебя… – сжав его ладонь, сказала Талли перед уходом. – Если ты хочешь поговорить…
Лукас прикрыл глаза. Впервые в жизни ему было абсолютно нечего сказать.
Он отгородился от своей семьи. От Серафины, которая беспокоилась по поводу того, что, каждый раз заходя в его кабинет, находила Лукаса, смотревшего отсутствующим взглядом в одну точку. От художников, которые пытались поддержать его и убеждали, что Холли вернется и снова займет пост арт-директора галереи. Лукас не стал им говорить, что, может быть, она и осталась бы на этой должности, но тогда придется уйти ему.
При мысли об этом у него запершило в горле. Хотя нет, все дело в том, что он валил стены, и вокруг было много пыли. Слишком много пыли, будь она неладна.
К нему заглянула Шарлотта, которая до этого приглашала его присоединиться к остальным и сходить на пиццу.
– Если ты надумаешь, мы отправляемся в шесть. – На пороге она оглянулась. – Оставь хотя бы одну или две стены. Мы не хотим, чтобы этот мир рухнул.
Никто этого не хотел.
В кармане Лукаса зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось имя Серафины.
– Я думал, вы уже ушли домой, – сказал Лукас.
– Собиралась, но к нам зашел посетитель, который хочет подать заявление на грант Макклинтока.
– Прием заявок давно окончен.
– На следующий год, – уточнила его помощница, и Лукас услышал улыбку в ее голосе.
– Вот тогда пусть и приходит, – буркнул он в ответ.
Серафина молчала. Она знала, что, если ей что-то нужно, можно всегда сделать паузу.
– Ладно, черт побери, – вздохнул Лукас. – Присылайте его ко мне. Я сам разочарую его.
Услышав шаги посетителя, он спустился с лестницы и повернулся, чтобы увидеть будущего заявителя на грант Макклинтока.
И тут у него перехватило дыхание.
– Холли? – воскликнул он и уронил молоток себе на ногу.
– Лукас! Бог мой, ты в порядке? – Холли бросилась к нему и упала на колени у его ног. – Тебе нужно присесть! – Она потянула его за штанину и отбросила прочь тяжеленный молоток. Она развязала шнурки на его рабочем ботинке и, стянув носок, увидела на его ступне огромную шишку. – Нужно приложить лед.
– Нет, – возразил Лукас и взял ее за руку. – В этом нет нужды. Холли, мне нужно знать, что ты здесь делаешь.
– Серафина уже сказала тебе, – смущенно ответила Холли, – я хочу подать заявку на грант.
– И чего тебе не хватает? – сверля ее взглядом, спросил Лукас.
