Осипов имел вид полуживого человека, невероятно слабым голосом, еле-еле пошевелив руками и с огромным усилием слегка повернув ко мне голову, которая на чем-то лежала, он каким-то неестественным голосом спросил меня: «Где ребенок?» Я ответила: «Не знаю». После этого он мне сказал: «Я ни в чем не виноват, что происходит, не понимаю».
От ужаса я оцепенела и впала в полуобморочное состояние…
На другой день меня привели ночью на допрос к Кримяну. Последний потребовал от меня признания в контрреволюционной шпионской работе. Не добившись от меня признания, Кримян из чемодана, стоявшего у стены за столом, достал несколько хлыстов, смочил их концы водой, а затем спросил: «Вы подумали?» Я молчала, тогда он подошел ко мне и начал меня избивать.
От избиений я падала со стула, на котором сидела, но он и лежачую продолжал меня бить…
После первого допроса, который кончился через несколько часов, с помощью вахтера я с трудом дошла до камеры. Все мое тело было в рубцах… Допросы Кримян производил в течение месяца.
Бывший начальник тбилисской тюрьмы В. Н. Окрошидзе рассказал о том, как убили командующего 63-й Грузинской горно-стрелковой дивизией Ф. Буачидзе:
В 1937 г., летом, я не помню точно месяца, ко мне прибыл из внутренней тюрьмы бывш[ий] командир дивизии Буачидзе. Он был избит до полумертвого состояния. На ногах он, конечно, не мог стоять. Он не мог говорить, а только стонал…
Я помню, что все тело Буачидзе было покрыто сплошными синяками и кровоподтеками. Он не мог мочиться естественным способом, т. к. у него был поврежден мочевой пузырь, и моча выходила через живот, образуя влажность вокруг низа живота… По существу, Буачидзе был уже в предсмертной агонии. Надо сказать, что Буачидзе был крепкого телосложения, здоровым и поэтому особенно бросалось в глаза его состояние. На следующий день после доставки Буачидзе в тюрьму он скончался.
Смерть на следствии не была редкостью, арестованных забивали насмерть сплошь и рядом. Бывший следователь Александр Хазан (его побаивались даже коллеги-чекисты) рассказывал:
Я лично Арутюнова не избивал, а вызвал для этого двух дюжих вахтеров комендатуры… От Арутюнова добивались признания фактов контрреволюционной деятельности Киладзе. Не отрицаю, что Арутюнов скончался от полученных повреждений при избиении его вахтерами.
Константин Савицкий свидетельствовал:
Во второй половине 1937 г. в НКВД ГССР был доставлен из Москвы зам. постоянного представителя Армянской или Грузинской Республики Вермишев… Арест Вермишева еще не был оформлен в соответствии с законом, как Кримян вызвал его на допрос. Добиваясь признательных показаний от Вермишева, Кримян так его избил, что на следующий день в камере он умер.
Выяснилось также в 1954 году, что следователи Хазан, Кримян, Савицкий и Парамонов занимались мародерством, расхищали ценности, изъятые у арестованных. Например, свидетель Давлианидзе показывал:
Когда я в 1937 г. был назначен заместителем нач[альника] СПО НКВД Грузии, то обратил внимание, что два кабинета в СПО были превращены по указанию Кобулова Б. 3. в камеры хранения ценных вещей, изъятых у арестованных при обысках, как то: золото и серебро… охотничьи ружья, отрезы материи, меха, фотоаппараты и проч. Ценности и вещи присваивались Кобуловым, Хазаном, Савицким, Кримяном и Гарибовым.
Несчастных людей избивали даже перед расстрелом. Бывший следователь Константин Савицкий на допросе от 13 августа 1953 года называет заказчиком этого зверства самого Лаврентия Берию:
Должен отметить, что к тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берии, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду».
Ему вторит сам тогдашний глава НКВД Грузии Гоглидзе:
Берия неоднократно давал указания мне, Кобулову и моим заместителям, в присутствии других начальников отдела, бить арестованных перед расстрелом. Такие указания затем передавались группе, приводившей в исполнение приговоры и решения тройки НКВД Грузии, и те арестованных били.
Большинство приговоренных к смертной казни погибли неподалеку от Тбилиси, на дороге, ведущей в Кахетию. И хотя их казни были окружены тайной, сохранилось множество свидетельств о зловещем обычае предсмертного глумления над узниками.
Показания Тамары Сергеевны Тестовой, фельдшера больницы НКВД, от 8 июня 1954 года:
Расстрелы производились, как правило, ночью. Место расстрела освещалось фарами автомобилей. На расстрелы выводилось большое количество людей, иногда по три или четыре сотни. Вместе с нами очень часто выезжали и следователи Савицкий, Кримян, Хазан, Парамонов. По слухам я знала, что они выезжали для избиения осужденных перед расстрелом…
Свидетель Глонти на вопрос – известны ли ему случаи, когда осужденных к расстрелу перед приведением смертной казни в исполнение избивали, показал:
Да, таких случаев было много. В этих избиениях принимали участие Кримян, Савицкий, Парамонов, А. Кобулов, Лазарев и др. Я вспоминаю, что однажды Кримян, Савицкий, Гамсахурдия начали избивать осужденного Дзидзигури на глазах других осужденных сразу же, как только все они были размещены в грузовой автомашине, чтобы следовать к месту расстрела. Я лично видел, как Кримян, Савицкий и Гамсахурдия беспощадно били Дзидзигури рукоятками и убили его еще до расстрела. Помню также, что Кримян, Арушанов и еще кто-то так избили во время следования к месту расстрела осужденного Слободу Константина, что превратили его лицо в сплошную кровавую маску…
Страшно были избиты во время следования к месту расстрела и бывшие сотрудники органов госбезопасности Морковин и Максименко. Били их Савицкий и Кримян. Во время избиений Морковина Савицкий и Кримян обвиняли его в том, что он не присваивал им очередные специальные звания, и издевательски спрашивали его: «Ну как, теперь ты присвоишь нам звания?»
…Жуткие сцены разыгрывались и непосредственно на месте расстрела. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Амаяк Кобулов… как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных веревками людей и нещадно избивали их рукоятками пистолетов.
Иногда при таких сценах присутствовал Кобулов Б., который наблюдал все эти дикие картины. У меня отчетливо сохранилось в памяти, что перед расстрелом многие осужденные кричали, что они ни в чем не виноваты, проклинали Берию, Кобулова и Гоглидзе, называли их кровопийцами.
Свидетель М. Г. Гомелаури, работавшая машинисткой тюрьмы № 1 г. Тбилиси, показала об обвиняемом по процессу бериевцев Парамонове следующее:
…Обычно в тюрьму приезжал Парамонов вместе с другими следователями. Все они были, как правило, пьяные и перед выводкой арестованных приступали к избиениям.
Я помню, что Парамоновым был избит бывший сотрудник Зеленцов, который в прошлом когда-то являлся начальником Парамонова. Перед вывозом Зеленцова на расстрел Парамонов вызвал его и во дворе тюрьмы (место у нас называлось хозяйственным двором) приступил к избиению Зеленцова. Я слышала удары, стоны и крики Зеленцова. Зеленцов умер во дворе тюрьмы.
