– Ну вот, – произнесла ведьма, когда закончила.
Юся повернулась к Урсуле лицом. У неё опять были длинные рыжие волосы. Блестящие, крепкие, светящиеся.
– Я в-видела с-сон, – решительно начала Юсинь.
– Я тоже видела сны, пока умирала, – перебила её Урсула. – Сны-воспоминания раскалывали меня на части, отравляли, раз за разом показывая, какую никчёмную жизнь прожила я, как была неправа, как мало любила, как мало любили меня…
– Я в-видела с-сон, – настойчиво повторила Юся, – к-когда уснула на п-поле из о-огромных о-одуванчиков.
– Выходит, Дрём позволил тебе получить дар сонтравы? – удивилась ведьма. – Я не ошибалась насчет тебя– ты особенная. Ну как, заглянула в своё будущее?
– Н-нет, – ответила Юсинь, – я у-увидела ваше п-прошлое и т-теперь знаю, ч-что вы… в-вы м-моя б-бабушка…
Урсула не дрогнула. Как ни в чём не бывало она продолжала гладить Рыську и не произносила ни слова.
– Э-это п-правда? – спросила Юся. – И э-это з-значит, ч-что я тоже в-ведьма?
– Сядь, – сказала, наконец, Урсула.
Юсинь села.
– Ты моя внучка, это правда. Правда и то, что, поскольку в тебе моя кровь, ты талантлива к ведовству. Конечно, ты можешь отказаться от этой силы и выбрать иной путь. Тот, на котором будет любовь и семья, но твой дар всё равно будет преследовать тебя, он будет с тобой, как вшитый под кожу кусочек металла.
Юсинь отвернулась от Урсулы к окну и больно закусила губу. Рыська, тёршийся об руки хозяйки, на секунду замер, бросив на Юсю сочувственный кошачий взгляд.
Ведьма продолжила:
– Знаешь, в тот день, когда Ырка, перевоплотившись, попытался вынуть из тебя душу, лишь бы унять свою дрожь от всё нарастающего холода, я поняла, как легко потерять свой человеческий облик. Поняла, как легко каждый может превратиться в Ырку. Призналась себе, что слишком далеко зашла в стремлении подчинить себе твою жизнь, отозвала от твоей матери злой мо́рок и решила отпустить тебя, хотя это, признаться, было непросто. Я не стала прощаться с тобой, переложив прощальный разговор на плечи помощника, – Рыська мяукнул, подтверждая сказанное. – Правда, мне всё ещё нужна была ученица, потому что таково было условие Леша, определившего меня здесь хозяйкой.
– Леша? – переспросила Юсинь.
Урсула сделала вид, что не услышала вопроса, и продолжила:
– Я не всемогущий дух– смерть когда-нибудь встанет и за моей спиной. Мне необходимо подготовить себе замену. Того, кто не хуже меня будет справляться с делами.
Юсинь вздохнула и повернулась к Урсуле. Ведьма выглядела измождённой.
– Я не предъявляла Лешу ученицу целых четырнадцать лет, – продолжала Урсула. – Всё это время я искала одну тебя. В «Книге имён» не находилось твоего необычного имени. Оно, как сказочная шапка-невидимка, защищало тебя до тех пор, пока я не отправила на твои поиски крылаток. Они отлично справились с задачей. Я поймала тебя у того заброшенного домика. Когда ты, наконец, появилась здесь, Леш увидел в тебе достойную ученицу. Его терпение было вознаграждено. Но, как только я отпустила тебя и ты вернулась в свой мир, к родителям, я почувствовала такую опустошённость, какой не испытывала долгие годы. Я ослабла, моя сила угасла, и я не заметила, как Леш взял с меня плату за предательство.
– П-поэтому в-вы заболели? – Юсинь была поражена тем, что услышала.
– Да, – кивнула Урсула. – Хранитель леса наслал болезнь, которая стала изъедать меня, совсем как эта белая плесень изъедает жгучий перец, – ведьма махнула рукой в сторону подоконника. – Если бы не твоя помощь, я бы умерла… Но скажи мне, как тебе удалось, какое заклинание ты применила?
– Единственное мне известное, – ответила Юсинь и решилась встретиться с бабушкой взглядом. – То, которым вы заговаривали тесто, когда лечили ребёнка-духа. Правда, я и-изменила его, и-исправила.
– Но ведь оно не предназначено для… – ведьма оторопела. – Ты спасла меня Юсинь. Я верила в это, я знала… Спасибо.
Юся посмотрела на Урсулу– старенькую и уставшую, и вдруг обняла её крепко-крепко. Сначала ведьма попыталась высвободиться, но потом оставила свои попытки и обняла внучку в ответ. От бабушки не пахло розовым мылом, но от неё почему-то шёл еле уловимый аромат распустившихся прямо в снегу подснежников.
В каждой травинке, в каждом муравье…
Когда Урсула смогла встать с кровати, она сразу же отправилась на кухню. Увидев растрескавшуюся Печь, она прислонилась к ней и начала водить рукой по всем уродливым сколам и трещинам. На глазах Юсинь трещины, точно раны, смазанные чудодейственной мазью, затягивались, возвращая Печи прежний царственный вид.
Заметив, что на плите что-то готовилось, Урсула вопросительно посмотрела на Юсю.
– Сказать по правде, я страшно проголодалась. Вижу, Печь позволила тебе развести огонь, и ты сумела что-то пожарить…
Юсинь с гордостью сняла крышку с большого блюда, на котором осталось ещё много жареной рыбы, варёных раков и картошки.
– Э-это передал в-вам О-озёрный д-дух, – сказала Юся, наблюдая за тем, как Урсула нетерпеливо перекладывает себе на тарелку самую крупную рыбину.
– Ты виделась с Озёрным духом? – спросила ведьма. – Его служанки не беспокоили тебя?
– О-одна с-служанка х-хотела з-затащить м-меня в воду, ч-чтобы п-поиграть. У н-неё даже п-получилось э-это с-сделать, н-но потом, к-когда я п-подумала, ч-что з-захлебнулась и у-умерла, в-выяснилось, ч-что я лежу на п-поверхности озера, как на п-плёнке, а с-служанка, п-пытающаяся утопить м-меня, обожжена до к-костей. Озёрный д-дух с-спрашивал с меня огненное к-кольцо, с-считая, что т-только оно с-способно сотворить т-такое.
Урсула положила вилку на стол и с любопытством осмотрела Юсинь с ног до головы:
– Когда ты подумала, что умерла, ты видела что-нибудь необычное?
– Я в-видела красное с-свечение, т-такое же, к-как тогда, когда н-на меня н-напал Ырка, а к-крылатки с-спасли. К-кстати, г-где они сейчас?
– Вон они, – Урсула указала на огромные острые ножи для разделки мяса. Они висели на специальных крючках и были испачканы сажей.
– Э-э-это они? – ужаснулась Юся. – Но к-как же т-теперь?..
– Скоро я стану прежней и верну Рыське и крылаткам прежний вид. Без них мне здесь совсем одиноко. – Урсула снова взялась за вилку и, наконец, попробовала рыбу. – Очень вкусно, – похвалила она и улыбнулась. – Жаль, что ты хочешь вернуться домой, у Рыськи еда часто пригорает…
Довольный старый серо-голубой кот, прохаживавшийся под столом туда и обратно, возмущённо фыркнул.
– Да, я о-очень хочу домой, – сказала Юсинь тихо.
Урсула пристально посмотрела на Юсинь:
