Инкубы же забирают у тех, кто попался в их сети, почти все. Влезают в чужую шкуру, как паразиты. Бесцеремонно пользуются и сбрасывают отслужившую свое маску, как только в ней исчезает надобность. Они не умеют отдавать. Они лишь берут — жадно, бесцеремонно, нагло. Выпивают жертву, как оголодавшие вампиры, и оставляют после себя пустую, лишенную чувств оболочку.
— Посмотри на меня, Хель! — властно потребовал полукровка все тем же рыкающим голосом, и я неохотно подчинилась. — Смотри! Тебе нравится то, что ты видишь?!
Я на мгновение заглянула в холодные, лишенные каких бы то ни было чувств глаза цвета ночи. На знакомое до дрожи лицо с упрямо стиснутыми губами, на сильные плечи, покрытые белесоватыми чешуйками, полураскрытые крылья, которые не так давно были для меня надежной опорой, на мускулистый торс, на котором я знала каждую черточку… Едва не поддалась порыву коснуться неровного шрама на правой половине груди, но вовремя опомнилась. И, искривив губы в презрительной усмешке, честно ответила:
— Нет.
— Почему? — раздул ноздри принявший образ Темного Князя инкубовампир. — Он недостаточно для тебя хорош?
Я на это только усмехнулась.
— Боюсь, вы неверно ставите вопрос, Мессир. Важнее то, насколько вы хороши для меня.
— Вот сейчас и узнаем, — прошипел он, и на мои плечи обрушилась невидимая тяжесть.
Поверьте, мы не просто так считаем инкубов своими врагами: их любовные чары — единственные, что хоть как-то действуют на нас, а наши, соответственно, на них. Странная шутка природы — мы настолько похожи, что просто не можем не ненавидеть друг друга. И это многовековое соперничество усиливается тем, что наши силы не складываются, а умножаются, если кому-то вдруг удается завлечь в свои сети инкуба или суккубу. Получить такой трофей считается знаком наивысшего мастерства. Ярчайшим проявлением искусства обольщения. Недаром маменька обиделась, когда я уничтожила сразу две ее лучшие игрушки.
Не нужно гадать, почему инкуб нацелился именно на меня: моя темная ипостась для него — самая сладкая мишень. Порочная и податливая, умеющая соблазнять и готовая соблазняться сама… теми, разумеется, кого считала достойными. Да, моя светлая половина тоже была подвластна этим чарам, но от непоправимых ошибок ее уберегал Свет. Те самые незыблемые для Неба принципы — не убий, не возжелай, — которые даже очень могущественный инкуб не способен разрушить в одно мгновение.
— Поддайся мне, Хель, — жарко выдохнул инкуб и заурчал, искусно подражая Князю. — Пусть до утра, но ты моя. Все, что в тебе есть, готово это признать. Даже твоя метка мне не страшна, потому что я — это почти что он, а значит, больше не нужно противиться…
Мощь полукровки подавляла. Усиленная кровью и природными свойствами вампира, она оказалась настолько велика, что я едва не задохнулась в море обрушившихся на меня эмоций. Если бы не была жива лишь наполовину, точно потеряла бы голову. А так все-таки сумела отстраниться и искривить губы в презрительной усмешке.
— Обойдетесь!
— Не сопротивляйся, Хель, — нахмурился инкуб, притягивая меня ближе. — Тебе не будет больно, обещаю.
— Зато вам будет, — пообещала я и, как только он отстранился, зло рявкнула: — Мартин!
Честно говоря, в тот момент у меня в голове крутилось совсем другое имя, но в последний момент я решила не рисковать. К счастью, ангел откликнулся мгновенно и весьма удачно свалился инкубу на голову, с перепугу призвав в себя Свет. Тот, ощутив близость носителя Тьмы, обрадованно ринулся наружу, заливая все вокруг нестерпимым сиянием, и я торопливо зажмурилась, искренне порадовавшись, что своевременно усыпила свою вторую ипостась.
Свет жахнул по нам так, что учебный корпус содрогнулся до основания. Ударной волной разметало не только жмущихся к стенам студентов и висящую в центре зала пелену заклинания, но и меня, и поспешно отпрянувшего инкуба, и даже ни в чем не повинного вампира, вознамерившегося кинуться нам с Мартином на помощь.
Что было дальше, я не знаю, да и знать не хочу — на какое-то время у меня просто отключилось сознание. А когда я пришла в себя, то обнаружила, что мы с ошарашенным ангелом сидим в обнимку на известняковой плите перед учебным корпусом и растерянно пялимся на стремительно затягивающийся пленкой выход, в беспросветной темноте которого мелькнула и тут же пропала гигантская крылатая тень.
«Нет, это точно не мой муж, — ошеломленно подумала я, с силой прижимая к себе Мартина. — Князь за такое меня бы убил».
ГЛАВА 4
— Ничего себе вы погуляли! — присвистнул Шмуль, когда мы с ангелом с трудом доковыляли до общаги и рухнули прямо на газон. — Мы уже все глаза проглядели, Улька давно с мертвологии вернулась, а вас все нет и нет!
Я зарылась лицом в зеленую травку и вяло отмахнулась от фея.
Ох, как же мне было плохо… Давно я так морально и физически не истощалась. Мало того что меня потрепали сразу два полудемона, так еще и мартиновский Свет в последний момент сдетонировал с моим, иссушив нас обоих почти до дна. Если бы нас не выкинули на улицу, как нашкодивших котят, не знаю, остался бы там кто живой или нет. Но, надеюсь, все обошлось, и поутру мне не придется оправдываться перед Старой Жабой, объясняя, почему сразу семеро ее учеников вместе с новым преподавателем оказались на грани развоплощения.
Когда обеспокоенный фей потряс меня за плечо, я, не поднимая головы, буркнула:
— Уйди, а то зашибу. Марти, ты живой?
— Ага, — устало выдохнул откуда-то у меня из-под мышки ангел. — Только ты меня раздавила. Если не слезешь — задохнусь.
— Не слезу, — простонала я, с трудом перекатываясь на бок. — У меня сил на это не осталось.
— Куда, интересно, ты их все подевала? — осведомился Шмуль, беззвучно нарезая над нами круги.
— Мартина до общаги тащила. И сама кое-как тащилась, потому что спину ушибла и временно осталась без крыльев.
— Это правда, — шепотом согласился ничком лежащий радом ангел. — Я весь Свет до капли истратил, поэтому Хель несла меня сюда на закорках.
Угу. И всю дорогу от Дубовой аллеи изощренно материла проклятых полукровок во главе с Мессиром, с трудом волоча на себе увесистого ангела, которому предварительно слила остатки благодати.
— Кто это вас так? — обеспокоенно спросила Улька, склоняясь над моим неподвижным телом. — Когда Мартин исчез прямо с кладбища, я поняла, что что-то случилось. Отпросилась у Личианы, наврав про забытое на огне зелье, и помчалась искать наших. Васьки в комнате не было, поэтому пришлось будить фея. Тот вызвал оракула, но Зырян почему-то не смог увидеть ваше будущее. Мы уже собирались бежать на полигон, когда к Зыряну вернулось прозрение. Так мы вас и нашли.
С трудом собрав себя в кучку, я все-таки села и, привалившись спиной к первому попавшемуся деревцу, устало прикрыла глаза.
— А почему на мертвологию с тобой пошел только Мартин?
