Ну мало ли что привиделось во мгле?
А вот это точно корабль, узкий белый парус ни с чем не спутаешь. Надо обогнуть его стороной, потом опять завернуть к берегу. Если оттуда сейчас кто-то наблюдает за нами в подзорную трубу, он видит лишь расплывчатую точку, быстро перемещающуюся по небосводу. Скорее всего, не обратит особого внимания, приняв за крупную птицу.
Сидящая позади Литтейгиса склонилась, прокричала в ухо:
— Там остров, можно сесть на него, дождаться темноты. Слишком много кораблей, мы все время петляем.
— Это не корабли, рыбацкие лодки в основном. И я понятия не имею, что это за остров. Вдруг обитаемый.
— Нет, он слишком мал. Там незачем ставить деревню.
— Зато там может оказаться стоянка рыбаков или ловцов жемчуга. Пара навесов, хижина и два десятка мужиков, каждый из которых за неделю еще сотне расскажет о том, что видел нечто невероятное. Нет, Литтейгиса, мы не будем туда лететь.
До этого она всю дорогу молчала, непонятно, почему ожила именно сейчас. Или устала, или ей надо в кусты по важным делам, вот и начинает намекать об остановке. Ничего, потерпит, до темноты никакой земли под ногами не будет. А там краткая передышка, и рванем подальше от побережья. У меня четкий план, и лишние остановки он не предусматривает.
А вон, кстати, и оно — побережье. Желтовато-серая полоса суши, кое-где разбавленная пятнами яркой тропической зелени. Кажется, что рукой подать, но даже на малой высоте расстояния обманчивы, мы доберемся туда уже после коротких местных сумерек, которые, кстати, уже на подходе.
Что-то просвистело над ухом, потом еще и еще. Талашай вздрогнул, послал целую кучу противоречивых образов. Я понял лишь то, что ему больно, страшно и он удивлен.
До ушей донесся пулеметный треск. Я бешено завертел головой, пытаясь разглядеть источник, но тщетно: кругом расстилалась чистейшая морская гладь. Даже волн нет, чтобы меж них кто-то мог спрятаться.
Еще одна очередь, и на этот раз удачнее. За спиной отчаянно визжит Литтейгиса, Талашай дрожит сразу от нескольких попаданий.
Проклятье! Да что же это такое! Нас обстреливает невидимка!
Только теперь я догадался взглянуть вверх — направление, которому прежде вообще не уделял внимания. А зря, потому что в противном случае мог заранее заметить, что, огибая парусную лодку, мы свернули наперерез следующему куда-то по своим делам дирижаблю. Гражданских ротозеев там не держат, а у военных принято посматривать по сторонам, так что низколетящего муунта они не пропустили. Ну и, как это принято у солдафонов, тут же подкорректировали курс и пустили в дело пулемет.
— Леон, что это такое?!
— Летающая машина!
— Ты же говорил, что северный народ не летает!
— Люди нет, а машины еще как! Держись!
Талашай пикировал, при этом делая рывки то в одну сторону, то в другую. Будь у нас высота поприличнее, оторвались бы вмиг, но то, что шли почти над волнами, сейчас сказалось не лучшим образом. Впрочем, дирижабль двигался медленно, к тому же курс его не был параллельным нашему, он все еще разворачивался. И пулеметчик так себе, сумел попасть лишь на самой короткой дистанции, а далее только патроны попусту переводил.
Оторвались.
— Леон, Талашай ранен!
— Знаю! Что с тобой?! В тебя попали?!
— Нет!
— Точно?! Ты же кричала!
— Да точно, точно! Страшно было, вот и кричала! И что мы теперь будем делать?!
— Паниковать!
— Я серьезно!
— Здесь негде сесть, будем тянуть до побережья!
— Но они нас видят! Они разворачиваются!
— Не догонят, этой пузатой каракатице далеко до скорости Талашая!
— Зато увидят, где мы приземлимся!
— Не увидят, солнце уже заходит за горизонт! Тут после этого сразу темнеет!
Так и есть, вблизи экватора сумерек как таковых практически не бывает. И это хорошо, потому как Талашай перестал посылать какие-либо образы, и мне это очень не нравится.
Песчаный пляж внизу, какие-то развалюхи. Похоже на брошенную туземную деревню или малопосещаемый рыбацкий лагерь. В другой ситуации я бы не стал останавливаться рядом с таким местом, но сейчас привередничать нельзя, придется садиться, где получится.
Талашай с посадкой справился на отлично и, едва мы спустились, начал тщательно осматривать свои раны, параллельно облизывая их длинным жестким языком.
— Это опасно? — с испугом спросила Литтейгиса.
— Если я не ошибаюсь, в нем четыре пули, но насчет опасности ничего не скажу, для диагноза Кайру надо звать.
— Она лечит людей, а не муунтов.
— Но понимает в таких вещах куда больше нас с тобой.
— Да, ты прав. Что теперь будем делать?
— Не мешай, я общаюсь с Талашаем.
— И что он говорит?
— Вот ведь неугомонная… Не говорит он, картинки передает.
— И что передает?
— Передает, что надо срочно вернуться к той летающей машине с целью совершения действий насильственного характера.
— Это да, муунты мстительные.
— Мстительные?!
— Не знал?
— А он не того… Ну, тому же Грулу может Дата припомнить…
— Муунты не люди, они остро реагируют лишь на те события, участниками которых являются. Так что там с этими пулями? Я так понимаю, что это металлические объекты небольшого размера. Ты так про свои рассказывал.
— Две пули пробили перепонки крыльев и полетели дальше, это, думаю, для него ерунда, еле заметные раны. Но две попали в тело и вроде бы там и остались. Глубоко засели. В случае человека, да и других животных, это опасно: нагноения, воспаления, гангрены и прочее. Что там у Талашая, я без понятия. Не разбираюсь в муунтах.
— Я тоже не разбираюсь. Давай все же попробуем спросить Кайру.
— Ты об этом амулете, который дал Айш?
— Да.
— Но он просил сильно им не злоупотреблять. Чем больше расстояние между участниками разговора, тем выше шанс, что их местонахождение установят маги. Или даже подслушают.
— После тех кровососов Айш боится даже дуновения ветерка. Надо, чтобы маги были совсем уж близко, чтобы перехватили разговор.
— Не удивлюсь, если их сюда уже прислали. Думаю, у тех же Домов муунтов куда больше, а вас они не любят.
— Леон, если здесь отряд охотников, мы так или иначе все умрем. Они не успокоятся, пока мы не исчезнем. Разговор по амулетам только приблизит этот момент.
— Ну, я умирать не тороплюсь.
— Да ты им вообще не нужен. Все, я вызываю Айша.
Здешняя «мобильная связь» базировалась на неведомых мне магических технологиях. Причем была весьма и весьма дорогой и неудобной. Имея «телефон», ты мог связаться лишь с ограниченным числом корреспондентов. Оно зависело от количества частей, на которых разрезался исходный магический кристалл — штука весьма редкая, стоит недешево, качественные камни найти труднее, чем алмаз в сто карат. Стандартный можно разрезать лишь на две части, чуть получше — на три, и так далее. Айш выделил нам две части того, что делился на три. Теперь он мог в любой момент вызвать меня и Литтейгису, где бы мы ни находились.
