Сейчас все иначе. Агентура Грула честно доложила, что без очень серьезной помощи нечего и думать подбираться к такому объекту. И что самое скверное, они понятия не имели, чем именно в этой ситуации можно им помочь.
Но генерал уже вошел во вкус южных нововведений и начал привыкать к магии. Он был уверен, что должным образом подобранный отряд справится с любыми преградами.
Так что в Новый Нариаван я отправился не один.
* * *
С агентом Грула я должен был встретиться в одной из заштатных таверн, располагавшейся в районе городского рынка. Главная торговая площадка провинции, так что жизнь здесь бурлит с утра до вечера без оглядки на войну и прочее. Аристократы здесь редкость, а вот простого люда хватает, так что я в своей потасканной рабочей одежке из толпы не выделялся.
Часы здесь — предмет роскоши. Кто-то может удивиться, увидев такой предмет у человека в замасленной рубахе. Но мне не придется привлекать к себе внимание, почти со всей территории рынка можно разглядеть шпиль ратуши и огромный циферблат на ней же.
Знавал я одного человека, который предпочитал назначать встречи на виду у городских часов. Не удивлюсь, если и сейчас придется работать именно с ним.
Все так и оказалось. С нашей последней встречи Полковник, или как там его на самом деле, разительно переменился. Спесивое лицо стало вполне простонародным, идеально выглаженный мундир сменился косовороткой работника плантаций, и самое примечательное изменение — левый глаз закрывала черная повязка.
Ко мне он подсел, когда я, отгоняя мух, ковырялся в блюде из тушеной капусты, мелких кусочков мяса и стручков острого перца. Со стуком опустив на стол две увесистые кружки с темным пивом, он предложил:
— Запей, от этой дряни, что ты жуешь, в желудке разгорится пламя.
— Я не жую. Я ковыряюсь. По-моему, этот кошмар вообще невозможно есть.
— Ну, привет… не знаю, как там тебя сегодня…
— Привет-привет… я о тебе тоже без понятия… С глазом что случилось?
Полковник, воровато покрутив головой, снял повязку, переставил ее на правый глаз, кивнул благодарственно:
— Спасибо, что напомнил, вечно путаю. Лицо мое слишком многие знают, пытаюсь с этим что-то делать.
— Как по мне, с повязкой куда больше внимания.
— Все верно, вот только любопытные в основном смотрят на повязку, а не на само лицо. Как добрался?
— Нормально.
— На въезде в город ничего не спрашивали?
— Общие вопросы, даже документы не глянули.
— Бардак у них.
— Не совсем. Там троих расстреляли, не знаю за что. Так и лежат.
— Может, и не за что. Бардак. И пиво здесь дрянь, кислое.
— Но пить можно.
— Однажды мне пришлось пить мочу. Тоже можно. Знаешь, что генерал Дербоний Старр назначил награду за твою голову?
— Впервые слышу. Впрочем, он не первый, кто предлагает за нее деньги.
— Да, не первый. Но до этого и десятой части от такой суммы никто не давал.
— Ого!
— Да, растешь. Так что морду кому зря не показывай, очень она у тебя дорогая. Сколько ты его дирижаблей сжег?
— Трудно сказать. В последнем бою не все мои. Там наши с земли работали, два аппарата вроде сами упали, после боя один бросили, его ветром к лесу прибило, баллон порвало, но не сгорел. Свалка была, никто уже правды не узнает. А до этого я три штуки достал.
— Да, в Такварисе твое имя вечно гремит.
— Ну… моя заслуга там невелика.
— Не скромничай. Где твои люди?
— На постоялом дворе, который Шфарич подсказал.
— Шфарича я уже видел.
— Мне не по душе, что его навязали. Его многие знают, да и не нравится он мне.
— Шфаричу даже шлюхи не дают, он никому не нравится. Та еще собака, но, должен признать, — собака преданная. Преданность, Леон, это то, что будет цениться всегда. Ее не купишь ни за какие деньги. Так что смирись с его недостатками. Эти маги… расскажи о них. Как они воюют.
— По-разному. Они сперва сами не знали, какой тактики придерживаться. Но постепенно втянулись. Один у них специализируется по молниям. Очень хорошо работает против артиллерийских позиций, сложенные снаряды подрывает на ура. Но обычно ему требуется усиление от других магов и разные хитрости вроде искусственной грозовой тучи. Против пехоты от него толку немного, разве что бить по скоплениям, но солдаты тесными кучами не держатся. Лошадей может распугивать молниями еще. Но их также пугают ходячие мертвецы, если не лучше.
— От них толк есть?
— Медлительные, случаев, чтобы вступили в бой, толком не было. Просто идут куда прикажут, но страху при этом нагоняют много. Не только на лошадей. От них все живое разбегается. Стрельнут в живот, а он все равно идет. От такого даже у храбрецов сердца в пятки прячутся.
— Да уж…
— Магичка одна выбирает среди солдат и офицеров тех, кто подвержен контролю. Превращает их на время во что-то вроде ходячих трупов, только чуть поумнее. Они начинают стрелять по своим, колоть штыками, поджигать артиллерийские заряды. В общем, пакостят кто как может. Остальных это сильно сбивает с толку. И когда снаряды отскакивают от невидимой стены, это тоже впечатляет.
— Правда, что они прилетают назад к тем орудиям, из которых их выпустили?
— Преувеличение. Сомневаюсь, что такое случалось хотя бы однажды. Но ты же знаешь людскую молву с ее вечными преувеличениями.
— Да, знаю. Маги хотя бы вполовину так страшны, как о них говорят?
— С этими магами в море или на реке я бы ни за что не связывался. С водой они непобедимы, как по мне. Насмотрелся на их тренировки, да и в бою видел. В чистом поле им приходится сложнее. Но тут не только магию надо в расчет брать. Страх — вот оружие так оружие. Бывали стычки, когда магами и не пахло, но противник был уверен, что они есть, и отступал в панике.
— Какие такие стычки?
— Да так… совсем мелкие. Фуражиры на засаду нарвались, или два конных дозора столкнулись: наш и вражеский.
— Ясно. Я так и думал, что без страха не обходится.
— Страх иной раз куда лучше магии работает. Целая рота кавалерии сдалась при виде обычной грозы. Решили, что мы их вот-вот изведем молниями.
— Забавно… Маги справятся с нашим делом?
— Нет.
— Тогда почему они здесь?
— Потому что мы без них не справимся.
— Поясни.
— Они сильны, но они здесь новички. Поначалу никак не могли поверить, что у нас вообще нет магии, ни в каком виде. Понемногу втягиваются, но процесс этот небыстрый. Им надо все разжевывать до азов. И если есть выбор, они предпочитают обходиться без убийств.
