Имелись в наличии и оборотни всех видов: вурдалаки, волколаки, котолаки, крысолаки, свинолаки…
Обычные рогатые и копытные бесы на этом фоне выглядели почти родными.
Присутствовали и свидетельства контактов преисподней с внешним миром: время от времени мимо путников проносились разнообразные машины, в которых ехали не менее разнообразные пассажиры.
Были тут, впрочем, и более традиционные средства передвижения – от паланкинов, которые тащили рабы, до разнообразных скакунов (не всегда четвероногих) и даже оседланных птеродактилей, тяжело пролетавших над самыми крышами Сокариса.
Голографические рекламные панно, вспыхивающие на стенах и прямо в воздухе, зазывали посетить квартал веселых домов с персоналом любых видов; требовали пить только сертифицированную кровь, остерегаться фальшивых мани, которые следовало обменивать исключительно в специальных обменных пунктах с детекторами, сообщать обо всех нарушениях миграционного режима компетентным органам и еще много чего в этом же роде.
Дома по обе стороны извилистой улицы, носившей название (Даня успел прочесть выбитые на каменной стеле иероглифы) «Проспект коронованной Мумии», являли собой смешение стилей всех времен и народов – причем смешение в самом буквальном смысле.
Вот, например, небоскреб этажей в сорок – прямо-таки гибрид китайской пагоды и вавилонского зиккурата. (Мимоходом археолог пожалел, что во время пребывания в прошлом не попал в Вавилон, и сам удивился несвоевременности этой мысли.) Из подъезда, декорированного десятком исчерканных пулями статуй фараона-еретика Эхнатона, выходили солидные демоны в костюмах и шляпах и такие даже ничего из себя обаятельные демонессы в мини.
Или начавшийся сразу за архитектурным гигантом квартал старинных российских пятиэтажек середины XX века (таких в Москве осталось всего-то с дюжину в качестве памятников истории), к каждой из которых были пристроены башни средневековых замков, а крыша декорирована зубцами, как крепостная стена.
За ними тянулась целая шеренга уродливых особняков, скопированных с домов, что любила давно вымершая порода «новых русских».
А вот что-то вообще несообразное. Явный лагерный барак, но исполинских размеров. На крыльце сидела и выпивала компания в ватниках – издали не разглядеть кто: люди или нет.
Эта коллекция архитектурных уродств ему довольно скоро надоела, и Данька вновь принялся изучать разноцветные рекламные полотнища, вспыхивающие и тающие в воздухе:
«ЦРУ приглашает на презентацию нового проекта для Верхнего мира – выступает оркестр кастрюльной музыки».
«Посетите варьете „Чертова мельница“. У нас чертовски привлекательные девчонки!»
«В связи с ожидающимся большим поступлением грешных душ объявляется дополнительный набор надсмотрщиков и исполнителей наказаний…»
«Туры для любителей и ценителей – экскурсии в места страданий грешников. Гарантируем неза бываемые впечатления и большое моральное удовлетворение!»
– А реклама тут неплохо поставлена, – поделился своими впечатлениями археолог. – Видать, у нас научились.
– Кое-чему они и в самом деле у вас научились, – процедил Упуат. – Но по большей части это они вас обучали… чему не надо.
Пораженный этой простой и жутковатой мыслью, Данила умолк.
Они продолжили путь. Порою Упуат снисходил до объяснений, но чаще молча дергал парня за руку, не давая заглядываться на окружающее. Открыватель Путей был явно раздражен созерцаемыми картинами.
Вот тебе и «консерватизм»! Вот тебе и неприятие реформ!
И волчок, не останавливаясь, трусил дальше. Только однажды они остановились на несколько минут перед фасадом местного банка. На нем на огромном разноцветном панно бегущей строкой сообщался сегодняшний курс мани к обычной валюте. И выглядело это странно и удивительно.
Нет, то, что одна мани шла по триста с копейками геоларов, было как раз понятно, хотя, может, где-то и обидно: как низко ценились тут земные деньги.
Но дальше сообщалось, сколько за ту же единицу дадут в американских долларах, немецких марках, евро, юанях, иенах, рублях советских, российских и золотых, дукатах и пиастрах и даже в совсем неизвестных денежных единицах вроде североамериканского франка или европейского дирхема.
– Это как же понять? – не сообразил археолог. – Здесь что, уже и во времени запросто путешествуют?
– Не совсем и не запросто, – неохотно сообщил Упуат. – Ты про дендроконтинуумную теорию хрональных структур профессора Головачевского слышал?
– Не-а, – признал Даня. – Я и школьную физику забыл.
– Тогда и объяснять нет смысла, – буркнул волчок. – И вообще, не суши себе мозги! Не до этого сейчас.
– А сам-то ты откуда о новейших теориях знаешь? – ехидно поинтересовался парень и подмигнул Эле.
– В Глобалнете не только на порносайты заглядывать нужно! – отбрил Путеводитель.
Он вернулся к обычной снисходительной манере общения со своим младшим другом. Да, волчок был ужасно рад, что вся их маленькая компания снова вместе. Но проявлять свою радость слишком бурно не хотел – только испортишь молодежь. Хватит и той свистопляски, которую он, солидный представитель божественной расы, устроил в первые минуты после чудесного появления Даньки из зеркала.
Горовой покраснел и заткнулся.
И троица вновь принялась измерять шагами бесконечные улицы и площади этого города.
Что они искали, бог весть. Только сразу по окончании праздничного обеда, который, к вящему восторгу гостеприимного Менеса, таки состоялся, юная шаманка заявила, что слышит зов. Кто, зачем и кого именно зовет, она толком объяснить не могла. Сказала лишь, что, если они сейчас же не пойдут на розыски, может случиться большая беда. Под угрозой окажется сама возможность их возвращения на Землю. Упуат не мог не прислушаться к ее словам. Девчонка уже два раза подряд доказала ему, что кое-что знает и умеет.
Еще через полчаса Эйяно молча опустилась на выщербленный парапет, всем своим видом показывая, что с места ее уже не сдвинуть. Разве что грейдером или бульдозером.
– Я есть хочу! – нарушила она свое на удивление затянувшееся молчание. – Устала. И вообще, долго мы будем бродить по этому проклятому Сокарису?!
– А кто был инициатором этой экскурсии? – язвительно уточнил Упуат. – Не сиделось тебе у Менеса. На подвиги потянуло. Так что терпи, тут ни метро, ни автобусов с монорельсами не предусмотрено. Традиция не позволяет. А на такси у меня денег нет.
(Тут волчок, положим, покривил душой. Менес не смог отпустить благодетеля на прогулку без средств «на карманные расходы».)
– Впрочем, можешь заработать сама, – его лапа указала на очередь, выстроившуюся к неприметной железной двери в глухой стене из базальтовых блоков.
В ней стояли, судя по костюмам, люди разнообразных рас и времен, но все одинаково изможденного вида. Были там и не только люди. К примеру, пара низкорослых, покрытых рыжей шерстью созданий в обрывках звериных шкур – то ли неандертальцы, то ли гоблины.
