Государь, узнав об этом тайном романе, строго-настрого запретил дочери видеться с князем. Но хитрый Барятинский, переодевшись в форму караульного солдата, пробирался в Зимний дворец, чтобы там встретиться со своей любимой.
Впрочем, нашлись «добрые люди», которые рассказали царю о проделках этих доморощенных Ромео и Джульетты. Николай, проходя по коридору дворца, узнал в караульном солдате князя, снял его с поста и запер в своем кабинете. А сам, набросив на плечи солдатскую шинель, встал вместо него на часах. Вскоре в полумраке дворцового коридора появилась женская фигура. Это была великая княжна Ольга Николаевна. Она подошла к отцу и, не зная о подвохе, бросилась в его объятия.
Закончилось все весьма печально для влюбленных. Утром в свой кабинет, где сидел под замком князь Барятинский, с палкой в руках вошел государь. Несколько раз ударив этим «предметом для воспитания» князя, он велел ему: «Сегодня же чтобы ты был по дороге к Кавказу!»
Так гвардейский корнет оказался в Кабардинском егерском полку. Сражался он, надо отдать должное, неплохо, в тылу не отсиживался. В бою с немирными горцами был ранен пулей в бок, после чего вернулся в Петербург, где ему была вручена золотая сабля с надписью «За храбрость».
Николай взглянул на часы. Они показывали четвертый час утра. За окном было уже совсем светло – наступили знаменитые петербургские белые ночи. В пять, самое позднее шесть часов царь вставал с постели, выслушивал доклады градоначальника о происшествиях, случившихся в столице за ночь, просматривал почту, привезенную фельдъегерями, после чего, выпив стакан минеральной воды, отправлялся на прогулку по набережной и Летнему саду со своим любимым пуделем Гусаром.
«Летний сад! – неожиданно вспомнил Николай. – Вот где у меня появилось это предчувствие чего-то…» И появилось оно после встречи на набережной у Летнего сада на недавней утренней прогулке двух незнакомых ему людей. Одеты они были прилично, поведение тоже не вызывало подозрений, но что-то в них было такое… Ну, в общем, они были не такие, как все. Их глаза смотрели на царя, словно они знали что-то ему неведомое…
И встреча князя Одоевского в том же Летнем саду, тоже, кстати, с утра пораньше… Взгляд у князя тогда был какой-то шалый, словно он только что заглянул туда, куда смертным заглядывать не положено… Странно все это. Надо бы пригласить князя к себе. Но не в Зимний, а в Аничков дворец. А может быть, самому заглянуть к нему? Ведь они с князем старые знакомые, супруга Владимира Федоровича была фрейлиной жены покойного брата Александра…
«Именно так я и сделаю! – решил вдруг император. – Сегодня же, сразу после обеда… Возьму и зайду к князю. И у него переговорю обо всем!»
Приняв это решение, Николай повернулся на правый бок и неожиданно для себя крепко заснул.
* * *
То, что так хотели наши друзья, произошло неожиданно, по-будничному просто. Впрочем, обо всем по порядку…
Тот день стал для них чем-то вроде дня отдыха. Вечером, правда, надо было отправиться на Черную речку и там понаблюдать за тем, как будет работать новый портал. Утром же, после завтрака, на улице неожиданно потемнело, и хлынул проливной дождь, быстро превратившийся в грозу. За окном блистали молнии и гремел гром.
Идти никому никуда не хотелось, и чета Одоевских вместе со своими гостями предавалась блаженному ничегонеделанию. Две Ольги ушли в комнату княгини и там с увлечением щебетали о чем-то своем, женском.
Владимир Федорович попросил Сергеева посмотреть на его ноутбуке какой-нибудь фильм, не слишком серьезный и, как сказал князь, «не про войну». Похоже, что Одоевский, несмотря на ратные подвиги предков, был ярым пацифистом.
Остановились на кинокомедии Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». И смешно, и в тему – фильм о таких же, как они, путешественниках во времени. Вполне естественно, что многое из реплик главных героев князь не понимал – ведь реалии Москвы конца ХХ века ему были неизвестны. Но юмор – вещь вневременная, и люди 40-х годов XIX века все воспринимали как надо. Даже Виктор и Алексей, видевшие эту комедию бессчетное количество раз и знавшие ее наизусть, с удовольствием наблюдали за приключениями жулика Милославского и управдома Бунши во дворце царя Ивана Грозного. А Одоевский, так тот просто смеялся до слез.
И вот, когда во время царской трапезы хор певчих и солист в лице Милославского-Куравлева голосом Валерия Золотухина запел: «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь…», дверь в столовую, где шел межвременной киносеанс, действительно скрипнула, и в нее протиснулся лакей Одоевского с перекошенной и бледной физиономией. А вслед за ним вошел…
Да-да, именно он, Божиею поспешествующею милостью Николай I, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, и прочая, и прочая, и прочая… Николай изрядно промок и был хмур.
Наступила немая сцена, как у Гоголя.
Князь Одоевский, Сергеев и Кузнецов, захваченные врасплох, с изумлением таращились на самодержца. А тот, в свою очередь, не отрывал удивленных глаз от экрана ноутбука, на котором Жорж Милославский лихо отплясывал с царевнами, а управдом Бунша в царских одеждах с рюмкой в руках любезничал с Марфой Собакиной.
– Г-г-господа, что это? – первым пришел в себя Николай, указывая монаршим перстом на продолжающий показывать гайдаевскую комедию ноутбук. – Что это за штука такая, и откуда она у вас?
– Ваше величество, – на правах хозяина дома ответил императору Одоевский, – эта штука называется ноутбуком, и показывает она живые картинки. Ну, как если бы они были сохранены с помощью особого устройства, и по воле хозяина этого ноутбука их можно посмотреть сколько угодно раз. А изготовлен сей прибор за пределами вашей империи…
– Удивительно, – промолвил царь, не отводя глаз от монитора. – Так все-таки где делают эти, как вы, князь, говорите, ноутбуки? И как он появился у вас…
Одоевский вопросительно посмотрел на Сергеева. Тот едва заметно кивнул. Князь набрал в грудь воздуха и начал рассказывать Николаю с самого начала: о том, как однажды к нему в дом пришли два незваных гостя из XXI века, и о том, как он отправился в будущее, чтобы увидеть своими глазами удивительный и загадочный мир…
Николай с недоверием слушал рассказ Одоевского. Впрочем, в Петербурге о князе давно уже сложилось мнение, что он не от мира сего. Достаточно было перечитать некоторые его романы, чтобы это понять. Ведь он и раньше писал о будущем. Так что нет ничего удивительного в том, что люди из будущего пришли именно к нему.
Но одно дело догадываться об этом, и совсем другое – воспринять случившееся как реальность. Рациональный и трезвый ум императора отказывался согласиться с тем, что только что рассказал ему Одоевский. Прибор, показывающий живые картинки, мог быть изготовлен некими умельцами, и ничего сверхъестественного в нем не было. В конце концов, наука ежегодно открывает все новые и новые явления природы. А князь мог просто повредиться умом, сочиняя свои романы.
