– Александр Павлович, я увидел, что чиновники, которых я хотел превратить в опору своего государства, погрязли в мздоимстве и казнокрадстве. Да, вы и сами все знаете. Одно дело Политковского чего стоит!
– Какой мерзавец! – возмущенно воскликнул Николай. – Красть у увечных воинов! А ведь этим он занимался не один год.
– Эх-хе-хе, – покачал головой Шумилин, – ваше величество, да Политковский лишь один из многих жуликов, грабящих государственную казну. А имя им – легион! Что я могу вам посоветовать? Прежде всего – надо реформировать ведомство милейшего Александра Христофоровича. И разобраться с господином Дубельтом. В нашей истории он замешан в деле Политковского, да и прошлое его далеко не безупречно.
Конечно, Леонтий Васильевич Дубельт – хороший сыщик, или, как у нас говорят – профессионал. Но организацией, которая должна контролировать чиновников и бороться с казнокрадством, руководить следует человеку безупречному во всех отношениях. Ибо, как говорил Ювенал, «но кто устережет самих сторожей?»
– Это так, – кивнул Николай, – но граф Бенкендорф серьезно болен и не всегда может исполнять свои обязанности. Поверьте мне, Александр Павлович, боевые ранения и контузии изрядно подорвали его здоровье. Ему нужен хороший помощник, который в его отсутствие мог бы руководить Третьим отделением и Корпусом жандармов. Господин Дубельт, как вы правильно заметили, дело свое знает.
– Ваше величество, – сказал Шумилин, – контроль за чиновниками нужен, только занимаются этими делами сразу несколько служб. Тут и сотрудники ведомства Александра Христофоровича, и жандармы и служащие Министерства внутренних дел. В общем, все выходит, как в русской пословице: у семи нянек дитя без глаза. К тому же, как вы успели убедиться, полиция ставит палки в колеса Третьему отделению и сует свой нос туда, куда не следует.
Как итог всему сказанному: необходим орган, которому вы всецело бы доверяли, и который в свою очередь замыкался бы лично на вас. Службу его сотрудников не следует афишировать. Они должны быть известны только лично вам, а также тому человеку, который будет руководить этим органом.
– Это что-то вроде ревизоров с особыми полномочиями? – спросил Николай. – Так они уже есть. Что же тут нового?
– Ваше величество, – ответил Шумилин, – с вашими ревизорами чиновники на местах порой не слишком церемонятся. Вспомните печальную судьбу героя российского флота, командира брига «Меркурий» Александра Ивановича Казарского, который в 1833 году, будучи капитаном 1-го ранга и вашим флигель-адъютантом, был направлен вами на Черное море для проведения ревизии и проверки тыловых контор и складов в тамошних портах. Там его отравили, потому что он слишком много узнал о хищениях и злоупотреблениях, которые совершались интендантами и высшим флотским начальством, орудовавшим под личным покровительством командующего Черноморским флотом адмирала Грейга…
– Я помню эту историю, – с печалью в голосе сказал император, – мне очень жалко бедного Казарского. Это был бесстрашный и честный офицер, который не пожалел своей жизни, чтобы разоблачить высокопоставленных жуликов. Александр Христофорович лично разбирался во всей этой истории. К сожалению, наказать всех причастных к смерти моего флигель-адъютанта так и не удалось.
– Адмирал Лазарев все-таки смог потом разогнать всю эту Черноморскую мафию… – сказал Шумилин и, увидев недоуменный взгляд Николая, пояснил: – Так у нас называли преступные сообщества, состоящие из грабителей, воров, казнокрадов и покровительствующих им чиновников.
А все то, что случилось с Казарским, только лишний раз подтверждает могущество подобных преступных сообществ и необходимость беспощадной борьбы с ними. Люди, направленные вами в ту или иную губернию для того, чтобы выявить царящее там беззаконие и установить лиц, виновных в нем, необходимо охранять и помогать вашим доверенным лицам с помощью технических средств, посредством которых можно будет зафиксировать и потом предъявить суду доказательства преступной деятельности высокопоставленных чиновников.
– Гм, а что, неплохо придумано, – сказал император, – только как должна называться подобная организация, и кто ее возглавит? И еще, кто будет в ней работать и откуда возьмутся те самые технические средства, с помощью которых можно будет изобличать эту, как вы называете, мафию?
– Отвечу вам по порядку, ваше величество, – сказал Шумилин, – назвать эту организацию можно так:
Комитет государственной безопасности. Или, сокращенно, КГБ. Ведь то, что она будет делать, прежде всего связано с безопасностью империи.
Кто ее возглавит? Формальным главой ее будете вы. Ну, а непосредственно руководить КГБ может человек, которому вы абсолютно доверяете, и кто будет служить вам и России не жалея своих сил и самой жизни… Ну, а насчет технических средств – тут вы, ваше величество, можете полностью положиться на нашу помощь. Да вы и сами видели, как работают некоторые из них. Помните, как мы разоблачили дворцового лакея, который по приказу британцев попытался сунуть нос в ваши бумаги.
Николай нахмурился. Ему, по всей видимости, было неприятно вспоминать случившееся. Похоже, он уже прикинул, что если с помощью устройств из будущего можно будет узнавать о том, чем занимаются его подданные, то с таким же успехом можно будет и следить за ним самим. Тут, что называется, палка о двух концах.
И тут императору пришла в голову блестящая, с его точки зрения, мысль.
– Александр Павлович, – сказал Николай, хитро посмотрев на Шумилина, – а что, если именно вы возглавите этот самый КГБ? Ведь вы, наверное, самый знающий все наше прошлое и будущее человек. К тому же я полностью доверяю вам, зная, что служить России и империи вы будете честно и достойно.
Ну, а насчет технических средств, о которых вы мне только что говорили… Так кто их знает лучше вас? Я не настаиваю на том, чтобы вы дали мне свое согласие немедленно. Подумайте хорошенько, посоветуйтесь с вашими друзьями.
– Хорошо, ваше величество, – сказал Шумилин, немного растерянный таким неожиданным для себя предложением, – я подумаю…
Что Сибирь, что Аляска – два берега
…Пирогов, изумленный донельзя, долго приходил в себя. Цесаревич, которому ситуация тоже показалась весьма забавной, с улыбкой смотрел на Пирогова. Оказывается, не только ему пришлось сегодня удивляться.
А Антон откровенно хохотал.
– Ну, что, Игорек, – сказал он, смахивая выступившие на глазах от смеха слезы, – теперь-то ты мне поверил? Как писал сэр Вильям, «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
– Антоха, ты гений! – воскликнул наконец пришедший в себя Пирогов. – Нет, я правду говорю, твое изобретение – это десяток Нобелевских премий… Да что там десяток – их сотню можно дать тебе за то, что ты открыл.
– Вот потому-то я тебя и прошу, дружище, язык держать за зубами, – сказал Антон, неожиданно став серьезным. – Ты только прикинь, сколько желающих может появиться присвоить его. Ну, а настоящего изобретателя отправить в «страну вечной охоты». Тут, Игорек, если прикинуть, такие деньги могут крутиться, что мне даже страшно представить.
