– Вы так считаете? – удивленно спросил Николай. – А какое может быть соперничество между нашими странами, если доля Британии в ввозимых к нам товарах составляет три четверти, и в свою очередь, почти половина ввозимых в Англию товаров – это наши лес, деготь, пенька, железо, медь, лен, а главное – зерно. Мы кормим британское королевство нашим хлебом. Вы знаете, Александр Павлович, что последние лет десять вывоз нашего зерна ежегодно возрастал вполовину. И торговля хлебом шла через наши южные порты, самым крупным из которых была Одесса.
Шумилин, слушая императора, согласно кивал. Оказывается, Николай разбирался не только в военном деле. Дела торговые, судя по всему, его тоже волновали. Однако можно запомнить цифры и факты, при этом не сделав из всего этого прогноз на дальнейшее развитие событий.
– Ваше величество, – сказал он, – то, что вы сейчас сказали, истинная правда. Только следует не забывать, что доля продаваемого Россией зерна будет с каждым годом неуклонно уменьшаться, а доля Османской империи в торговле зерном с Британией будет увеличиваться. К тому же два года назад было подписано англо-турецкое торговое соглашение, согласно которому Британия получила существенные преимущества по тарифам в сравнении с другими странами. Или проще говоря, англичане начали медленно, но верно вытеснять нас с турецкого рынка.
– Вот, значит, как, – только и сказал Николай, задумчиво глядя в окно. – Но ведь это еще не повод для начала войны.
– Еще какой повод, – усмехнулся Шумилин. – Надо помнить, что британцы – это нация торгашей, и деньги для них в жизни значат гораздо больше, чем для нас, русских.
Кроме того, не стоит забывать и о жестком торговом соперничестве между Россией и Британией в Азии. Больше всего на свете британцы боятся, что русские полки перевалят через хребты Гиндукуша и, спустившись в долины Инда и Ганга, свергнут власть Ост-Индской компании. И это ведь вполне реально – в Индии британцев ненавидят, а численность дислоцированных в тамошних краях английских войск не превышает несколько тысяч человек.
– Действительно, – сказал задумчиво Николай, – этого очень мало для того, чтобы держать в повиновении такую огромную страну. Продолжайте, Александр Павлович, – сказал он, помолчав пару минут, – все, что вы говорите, очень важно.
– А ведь еще есть Туркестан, Персия, наконец, Китай, – сказал Шумилин. – После подписания мира с Персией фактически вся территория этой страны оказалась подконтрольной России. Британцы бесятся от бессильной злобы, но наши товары широким потоком пошли в Персию и своей дешевизной и качеством вытесняют оттуда британские товары. А успешная торговля с Китаем сулит нашим купцам и промышленникам просто сказочные барыши. Этого британцы категорически не желают допустить. Они готовы воевать с нами, нести огромные убытки, зная при этом, что в конечном итоге позиции России в Азии будут подорваны.
– И что же вы посоветуете, Александр Павлович, – спросил император, – неужели нам все же придется вступить в войну с Британией из-за наших торговых интересов?
– Боюсь, – ответил Шумилин, – что войны не миновать. И лучше начать ее в благоприятных для России условиях. Как я вам уже рассказал, британская армия слаба и может успешно воевать лишь с толпой недовольных колонизаторами туземцев. С регулярными частями, организованными на европейский манер, британцам вряд ли удастся справиться.
К тому же у Британии в настоящее время нет союзников в Европе. А как показывает практика, Англия готова воевать на континенте лишь при наличии мощного союзника. С Францией у Британии отношения в данный момент хуже некуда. А с Пруссией и Австрией у России отношения хорошие. Пока хорошие… – и Шумилин пристально посмотрел на императора.
Император досадливо взмахнул рукой. Он уже успел узнать о том, как Австрия «отблагодарила» его за помощь в подавлении мятежа мадьяр и как двусмысленно, если не сказать более, повела себя Пруссия.
– Так уж исстари повелось, Александр Павлович, – сказал он, – что у государств, как и у людей, своя рубашка всегда ближе к телу. Австрия же всегда славилась коварством и эгоизмом.
– Отправленный недавно в отставку господин Нессельроде, – ответил Шумилин, был всегда верным слугой канцлера Меттерниха. Для России он делал лишь то, что не противоречило интересам Австрии.
Теперь же, после того как место министра иностранных дел империи стало вакантным, надо подумать над тем, каков будет новый политический курс России и какие нам избрать приоритеты. Как мне кажется, вектор нашей внешней политики должен быть с запада развернут на восток и юг. А в Европе надо будет лишь следить за тем, чтобы ни одна из держав не представляла опасности для России.
В Азии нужно проводить энергичную экспансию, не боясь столкновения с британцами. Они нас там больше боятся. Вспомним недавние провалы британской агентуры в Афганистане и в Хиве. Лишь граничащая с преступлением нерешительность господина Нессельроде не позволила России сделать джентльменам из Лондона полный шах и мат.
– Я согласен с вами, Александр Павлович, – тихо сказал император, – России нужна новая политика и новые политики. А пока надо почистить авгиевы конюшни, которые оставил после себя граф Нессельроде. На все это понадобится время, и немалое.
* * *
Адини вернулась домой из будущего. Ей было и радостно и грустно. Радостно потому, что во время посещения лечебницы добрый доктор Роберт Семенович сказал, что ее анализы показали «положительную динамику» и выздоровление идет вполне успешно. А грустно потому, что она снова рассталась с любимым Николя, который не может вот так вот запросто посещать Зимний дворец.
Даже если им все же доведется снова встретиться на каком-либо рауте или балу, то она не сможет общаться с ним так же просто и душевно, как это было в Петербурге XXI века. Правда, с ней рядом теперь будет милая Ольга Валерьевна, самый близкий Адини человек.
Император, узнав от дочери радостное известие о том, что болезнь отступила, обрадовался. Он решил посоветоваться с Шумилиным и узнать у него, какой подарок можно сделать чудо-доктору, сумевшему вылечить Адини от смертельного недуга.
– Я не пожалею для него ничего! – воскликнул Николай. – Жизнь моей дочери бесценна, и я готов осыпать его золотом за то, что он сделал для нашей семьи.
Шумилин усмехнулся.
– Ваше величество, – сказал он, – подарок уважаемому Роберту Семеновичу, конечно, передать следует. Но он должен быть скромный, дабы не вызвать у нашего доктора подозрений. Ведь полное излечение еще не наступило, и с ним Адини придется встречаться еще не один раз. Ведь она, даже окончательно выздоровев, должна будет время от времени проверяться у врачей-фтизиатров, чтобы ее страшная болезнь не вернулась.
– Я полностью доверяюсь вам, Александр Павлович, – задумчиво сказал Николай. – А посему поступайте так, как считаете нужным. И еще – Адини рассказала мне о том, как о ней заботилась в вашем времени уважаемая Ольга Валерьевна. Могу ли я что-нибудь сделать для нее?
– Об этом лучше спросить у нее самой, – ответил Шумилин. – Ольга Валерьевна – дама весьма необычная. Она красива и нежна, но характер у нее такой, какой встречается не у всякого мужчины. У нас про таких, как она, говорят «бой-баба». Я вам рассказываю об этом для того, чтобы вы учитывали это, общаясь с ней.
