— Делсен — сын демонов! — раздался голос за спиной молодой женщины. — Я его видела только что, я притворялась, что сплю.
— Одина? Почему ты так говоришь?
— Я это знаю, и все. Его родители были плохими людьми. Он плохой, и душа у него черная!
— Нет, Киона знала бы об этом, — возразила Эрмин. — И потом, кто будет нежным и добрым после издевательств монахов-извращенцев в этих позорных пансионах?
— Поступай как знаешь, — проворчала старая индианка. — Но я тебя предупредила. Держи этого парня подальше от девочек.
Услышав эти слова, Эрмин вздрогнула. Она встала, не зная, что ответить. Некоторое время спустя она беззвучно вошла в комнату, где обитала Киона. Там царила полная тишина. Однако она была уверена, что девочка не спит.
— Моя любимая маленькая сестренка, прости меня! — пробормотала Эрмин, протягивая руку к ее кровати. — Можно я лягу рядом с тобой?
— Да.
Она скользнула к Кионе и нежно обняла ее.
— Ты правда меня ненавидишь?
— Уже совсем немного! В книгах дети часто совершают глупости или устраивают себе увлекательные приключения втайне от взрослых. Нам было весело принимать у себя Делсена. Мы угостили его печеньем с корицей и медовым пирогом. Я положила кусочек себе в карман. Сейчас там все слиплось.
— Я постираю твои брюки, дурочка! Значит, это была просто игра? Акали сказала нам другое. Вроде как Делсен будет твоим мужем.
Киона уткнулась лицом в плечо Эрмин и тихо призналась:
— Не мужем, а возлюбленным! Я не хочу выходить замуж, но четыре года назад, там, в пансионе, встретившись взглядом с Делсеном, я увидела будущее. Мы были взрослыми и очень влюбленными. Мы купались в речке и смеялись. С тех пор я не переставала думать о нем.
— Бабушка Одина утверждает, что это плохой мальчик и что душа у него черная.
— Я знаю! — с сожалением ответила девочка. — Но я должна помочь ему стать лучше. Это будет непросто. Если бы только я была нормальной…
— Может быть, ты ошиблась, Киона, и ничего такого не произойдет!
— Я бы очень хотела ошибиться, Мин. Мне надоели все эти видения и предчувствия. Слушай, в августе у меня перед глазами возник образ Делсена, который плавал и улыбался мне. После этого я поняла, что он где-то неподалеку, и отправилась на его поиски. Вскоре я наткнулась на их стойбище на берегу реки. Поначалу они меня остерегались. Они крикнули мне, чтобы я уходила, но постепенно приняли меня. Я приносила им кофе и сахар. Потом Онезим приехал за Фебусом и пони. Я не могла туда больше ездить. И Делсен начал по вечерам слоняться вокруг лужайки. Он наблюдал за Акали. А потом расспрашивал меня о ней.
— Ты так упорно выгуливала собак Тошана, чтобы встретиться с ним?
— Да, Мин.
— Киона, милая, я бы предпочла, чтобы ты больше не виделась с этим мальчиком.
— О! Его дядя скоро снимется с места. Он охотник и торгует шкурами. Делсен больше не придет. Поначалу он меня даже не узнал. Он считает, что я еще маленькая. Но Акали произвела на него впечатление, он ее запомнил.
— Это неправда! — раздался в темноте голос Акали.
— Радовалась бы лучше, он такой красивый! — послышался голос Мари-Нутты.
— Понятно, значит, никто здесь не спит! — заметила Эрмин. — Ладно, раз уж мы разговариваем, так ли уж он красив, наш ночной гость?
— О да! — пришла в возбуждение Лоранс, сев на кровати. — Если бы ты только видела его, мама! Он красивее папы!
— Нет, такое невозможно. Прошу вас, девочки, больше так не делайте! Делсен не внушает мне доверия. Ладно, уже поздно, поговорим об этом завтра.
— Спасибо, Мин, что пришла! — тихо сказала Киона. — Не волнуйся, скоро я стану послушной.
Эрмин нежно поцеловала ее, затем настал черед близняшек и Акали. Она осознавала всю ответственность, которую несла за этих детей, постепенно превращающихся в девушек. Когда она наконец улеглась рядом с мужем, он уже спал глубоким сном. Молодая женщина ласково прижалась к нему.
«Вдвоем, мой любимый, мы одолеем все трудности!» — подумала она.
Но это не мешало ей тревожиться за Киону. Кем на самом деле был этот Делсен? Ей предстояло получить ответ на этот вопрос лишь несколько лет спустя.
На следующее утро все домочадцы, за исключением Шарлотты и Адели, провожали Тошана. Маламуты были уже запряжены, вожак, готовый устремиться вперед, нетерпеливо скреб лапой снег. За ним выстроились остальные — второй самец, более молодой, и две самки. На упряжку было приятно смотреть, но сани Тошана вызывали у всех еще большее восхищение.
— Настоящее произведение искусства! — восторгалась Мадлен. — Мой кузен, тебе нужно изготавливать такие сани на продажу.
— Ни за что! Эти сани перейдут по наследству к моим сыновьям и останутся в единственном экземпляре.
В меховой куртке и сапогах, Эрмин прохаживалась вокруг этой «прелести», как выразился Людвиг. Она гладила рукой в перчатке изящные изгибы спинки, украшенной резьбой с лесным орнаментом: шишками, кленовыми и березовыми листьями. К великому разочарованию близняшек, Тошан не стал вырезать их с Эрмин инициалы на поручнях из полированного дерева. Лоранс снова отчитала его за это, пока он надевал свою меховую шапку и натягивал рукавицы.
— Ты должен был это сделать, папа. Это так романтично!
— Прости, дочка, у меня не было лишнего времени. Вы ничего не забыли?
Он похлопал по куртке, во внутреннем кармане которой лежала стопка конвертов. Это были поздравительные открытки, приготовленные Эрмин и Шарлоттой, письмо родителям Людвига и список необходимых покупок.
— Не забудь про мой табак, Тошан! — крикнула ему бабушка Одина, укутанная в меховую накидку.
Возбужденный предстоящей поездкой на санях до Роберваля и Валь-Жальбера, он с широкой улыбкой на лице пообещал не забыть.
— А вы приготовьте пиршество к нашему возвращению. Мин, дорогая, не теряй бдительности, запри на ключ этих четырех барышень. Людвиг, ты остаешься единственным мужчиной на борту. Я доверяю тебе всех этих женщин и детей. Ты знаешь, где я храню ружье и патроны.
— Да, Тошан, я буду сражаться, как хлев!
— Как лев! — со смехом поправила его Акали. — Как забавно!
Молодой немец беспомощно развел руками и тоже засмеялся. Это действительно был очень красивый мужчина с идеальными чертами лица в окружении светлых кудрей. Акали считала, что у него самые красивые голубые глаза на свете. Она видела в нем ангела, нет, архангела Гавриила, случайно оказавшегося среди них.
Тошан встал на край полозьев и щелкнул языком.
— Подожди! — крикнула Эрмин. — А поцелуй на прощанье?
Она вытянула к нему шею и прижалась своими ледяными губами к его губам, на удивление теплым. Киона, державшая за руку Мари-Нутту, сжала ее пальцы, растроганная этой сценой.
