«Это хороший знак, — подумала она. — Наша жизнь должна измениться к лучшему».
Утром начался настоящий переполох. Мукки настоял на том, чтобы самостоятельно запрячь маламутов. Тошан, очень требовательный в этом вопросе, вышел все проверить. Луи только и делал, что бегал вверх-вниз по лестнице, то помогая родителям, то возвращаясь за какой-нибудь забытой вещью.
— Мы никогда не соберемся! — вышла из себя Лора, увидев, что уже светает. — Скорее, Жосс, налей чаю в термос.
Они быстро позавтракали, затем, как и было условлено, Мукки и Луи в снегоступах отправились вперед. Жослину пришлось бежать к Онезиму, чтобы попросить его кормить животных.
— Пора отправляться, — сказал Тошан, когда все было готово. — Я пообещал Эрмин вернуться вместе с Мукки сегодня вечером, но теперь мы опоздаем. В лучшем случае мы будем на месте завтра после обеда. Сделаем остановку в гостинице Перибонки.
— Хорошо, дорогой зять, я вам доверяю, — ответила Лора. — О! Вы можете положить в сани еще и этот ящик?
— А что это?
— Французское шампанское, самое лучшее.
— Лора, но это же очень дорого! И где вы его раздобыли? — удивился метис.
— Мне доставили его неделю назад с красивой визитной карточкой. Это подарок Родольфа Метцнера, будущего импресарио Эрмин, того богатого господина, что купил нашу квартиру в Квебеке. Я была изумлена не меньше вашего. Должно быть, моя дочь рассказывала ему обо мне и моей любви к шампанскому.
— Ну что ж, возьмем его, он не очень тяжелый.
— Спасибо, Тошан, я так счастлива! Нас ждет индейка и шампанское!
Его теща преобразилась: она вся сияла от радости и возбуждения. Доверив своему мужу запереть на ключ дверь Маленького рая, она с величественным видом уселась в сани. Закутавшись в бежевый шерстяной платок и черное пальто, в рукавицах и меховых сапогах, она была готова к встрече с холодом дикой природы.
— Вперед! — крикнул Жослин.
Берег Перибонки, вторник, 24 декабря 1946 года
Уже в шестой раз Эрмин подходила к окну, обводя взглядом лужайку, занесенную снегом. Начинало смеркаться, хотя было не больше трех часов дня.
— Где же они? — беспокоилась она. — Тошан рассчитывал прибыть еще вчера, к концу дня. О, если бы здесь был телефон!
— Мама, не волнуйся, они скоро приедут. — Лоранс очаровательно улыбнулась. — Только посмотри, как у нас красиво!
— Да, мы потрудились на славу, — присоединилась к ней Мари-Нутта.
С тяжелым сердцем Эрмин окинула взглядом просторную комнату, где царили порядок, чистота и гармония. Между окнами возвышалась величественная рождественская елка. К стенам были прикреплены еловые ветви, которые близняшки украсили золотистыми и красными лентами. К этому традиционному убранству примешивался аппетитный запах индейки. Мадлен поставила одну из них вариться еще утром: требовалось несколько часов, чтобы мясо стало мягким. Вторая индейка запекалась в духовке.
— А какой у нас стол, Мин! — заметила Киона. — Согласись, он достоин царской семьи!
— Откуда ты набралась таких выражений? Ну да, ты же много читаешь. Стол великолепен, согласна, вы замечательно придумали изобразить дубовые листья.
— Это заняло у нас два дня: нужно было все вырезать и покрасить, — заметила Акали.
— Зато результат превзошел все ожидания, — сказала Шарлотта, которая поддалась праздничной атмосфере в доме и выглядела веселой.
Эрмин покинула свой пост наблюдения, чтобы обойти вокруг стола. Приборы были уже расставлены: красивые зеленые тарелки с золотистой каймой, хрустальные бокалы и столовое серебро. Десять лет назад Лора подарила своей дочери и зятю эту роскошную посуду, которой они пользовались только по великим праздникам.
— Салфетки так красиво сложены — словно птицы! — восхитилась Эрмин.
Она коснулась пальцем одного из картонных дубовых листочков, которые выглядели натуральнее, чем настоящие. Акали и Киона терпеливо, следуя рисунку, смастерили это украшение, которое очень красиво смотрелось на белой кружевной скатерти. Посередине возвышался медный подсвечник с четырьмя свечами из воска цвета слоновой кости.
«Только бы Тошан и Мукки успели полюбоваться этим убранством! — подумала Эрмин, испытывая все большую тревогу. Скоро совсем стемнеет, а их до сих пор нет.
Повязав вокруг талии серый фартук, Людвиг готовил кофейное мороженое из яиц и сухого молока. Сосредоточившись на своей задаче, он энергично взбивал смесь.
— Я сейчас разложу все это по вазочкам и выставлю наружу, прямо на снег, — объяснил он Акали. — Мороз сделает остальное, и на десерт у нас будет мороженое.
— Мне не терпится его попробовать, — заверила его Акали.
— У нас еще три торта, — напомнила Киона.
Бабушка Одина напевала в соседней комнате. Она укачивала Томаса, красивого пятимесячного младенца, у которого начали резаться зубки. Ребенок много плакал, несмотря на действие мазей, которыми старая индианка натирала ему десны.
— Вам пора идти одеваться, — напомнила Эрмин. — Наведите красоту, девочки. Я очень благодарна вам за проделанную работу.
Она растроганно расцеловала их всех по очереди — сначала Акали, потом Лоранс и Мари-Нутту и, наконец, Киону. Ее сводная сестра тихо сказала ей на ухо:
— Мне обязательно надевать платье и чулки? Я бы предпочла остаться в своей тунике с бахромой и брюках. Этот наряд нравится бабушке Одине.
— Мне хочется, чтобы ты оделась элегантнее и распустила волосы. Они у тебя такие красивые! Только на этот вечер, в Рождество. Согласна?
— Хорошо, пойду переодеваться.
— Скажи, Киона, у тебя нет плохих предчувствий по поводу Тошана и Мукки?
— Нет, Мин, я совершенно ничего не чувствую.
— Если бы с ними что-то случилось в дороге, ты бы об этом знала!
Девочка устремила на нее свой красивый янтарный взгляд, глубокий, пристальный, и погладила старшую сестру по щеке.
— Ты просила меня больше не лгать. Я не могу тебе ответить, потому что ничего не вижу. Не волнуйся, скоро они будут здесь.
С этими словами она развернулась и побежала в свою комнату. Эрмин направилась к окну. В опускающихся сумерках снег казался голубоватым, а стволы деревьев — более черными, чем на опушке леса.
— Мадлен, нужно зажечь все керосиновые лампы, а также большой фонарь на крыльце. Людвиг, как только закончите делать свое мороженое, пожалуйста, повесьте фонарь на дверь загона.
— Конечно, Эрмин.
Молодая женщина подавила вздох. Она вспомнила, как ее муж заканчивал строительство этих небольших построек, предназначенных для собак. Он весело насвистывал, с удовольствием орудуя молотком и пилой.
«Тошан, где ты?» — подумала она, терзаясь тревогой.
