— Это тосты по-английски? — спросил Тошан.
— Не совсем, — уточнила сияющая Эрмин, невероятно грациозная в мягком отблеске свечей, играющем на ее перламутровой коже. — Я привезла с собой недавно вышедшую книгу рецептов, которую купила в Квебеке. Мы с девочками напекли нечто вроде маленьких соленых блинчиков, которые можно украсить чем угодно. Я порылась в кладовке и нашла настоящие сокровища — консервы. Черная икра, гусиная печенка — мама давала мне их еще в прошлом году. Мадлен замесила ореховое тесто с чесноком, а благодаря Мукки у нас есть копченое филе форели.
— Да здесь настоящий рай! — воскликнул Жослин. — Давайте-ка, зять, открывайте шампанское!
Лора восторженно улыбалась. Но при этом она ни на секунду не забывала о загадочном появлении своего платья, хотя не решалась снова поднять эту тему в разговоре. Лучше было сначала отведать превосходного французского шампанского, которое сейчас разливали по хрустальным бокалам, ведь она обожала этот дивный игристый напиток.
Случайному свидетелю было бы странно и вместе с тем забавно увидеть всех этих гостей в праздничных нарядах под крышей дома, затерянного в лесной глуши… Они с наслаждением подносили к губам бокалы с вином, произведенным за тысячи километров отсюда, на юго-восточном побережье Франции. Именно там созрели золотистые гроздья винограда, сок которого, протомившись в бочках несколько месяцев, а то и несколько лет, был разлит по бутылкам, чтобы в итоге пересечь океан и попасть на берег Перибонки.
— Какая вкуснотища! — воскликнула Шарлотта.
— Да, вкуснотища, — подтвердил Людвиг, немного расслабившись после первого глотка.
— А где же малыши, Адель и Констан? — внезапно забеспокоился Жослин. — Я их еще не видел.
— Действительно, где они? — эхом отозвалась Лора, оглядываясь вокруг.
— Их уложили спать пораньше, — объяснила Мадлен. — Они весь день играли и уже едва держались на ногах. Мы пообещали им, что завтра утром их ждут игрушки под елкой, поэтому они уснули очень быстро. Но скоро вы увидите Томаса, он еще просыпается ночью.
— У него режутся зубы, — сказала Одина и тут же принялась громко смеяться: шампанское ударило ей в голову. — Я дала ему успокаивающего настоя, он будет крепко спать.
— Что за методы! — возмутилась Лора. — Получается, вы его просто усыпили?
— Для нас эти методы — жизненная необходимость, мадам. Когда полиция разыскивает детей моего народа, чтобы отобрать их у нас, младенцы не должны плакать, иначе укрытие будет обнаружено.
Шарлотту, похоже, не шокировали действия Одины. Она не любила себя ограничивать и предпочитала сидеть вместе со всеми за столом, не отвлекаясь на детей.
— Можно мне тоже выпить шампанского? — с вызовом спросила Киона.
— Нет, тебе еще рано! — решил Жослин. — И потом, если я тебе разрешу, придется налить вина и Лоранс с Нуттой. Акали и Мукки имеют на это право, они почти взрослые.
— Ну пожалуйста, дедушка! — воскликнула Мари-Нутта. — Только одну капельку!
— Лично я даю свое разрешение этим барышням, — сказал Тошан. — Вино — просто прелесть, зачем лишать их этого удовольствия? Кстати, хочу рассказать, Мин, какое великодушие проявила твоя мать. Покидая Валь-Жальбер, мы заехали к Маруа. Жослин хотел предупредить их о своем отсутствии в течение как минимум недели. Бедняжка Андреа — похоже, ее счастливая семейная жизнь закончилась, теперь ей приходится ухаживать за мужем-инвалидом, который к тому же замкнулся в себе, разозлившись на весь белый свет.
— Да, мне ее очень жаль, — согласилась Лора. — Хорошо хоть к ней приехала ее крестница Алисиа, которая гостила у нас с родителями во время войны. Я подарила им бутылку шампанского. Это нормально, нужно проявлять милосердие и в праздники, и каждый божий день.
— Насколько я поняла, Жозефу не становится лучше, — с сожалением заметила Эрмин.
— К нему возвращается способность двигаться, но характер его становится все хуже, — ответил Жослин. — Недавно он даже замахнулся на жену тростью. Она чудом увернулась от удара. Я пытался с ним поговорить, но его лицо остается непроницаемым. Только глаза сверкают гневом. Мне от этого не по себе.
— Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном, — попросила Шарлотта. — Жозеф Маруа всегда был грубым и ворчливым.
— Да, давайте, к примеру, поговорим об этом восхитительном платье, — предложила Лора. — Никто так и не ответил на мой вопрос. Киона, скажи мне, где ты раздобыла этот наряд?
— В коробке на шкафу.
— Я хочу взглянуть на эту коробку. Будь добра, принеси мне ее, пожалуйста.
Девочка встала из-за стола с задумчивым видом. Она никак не могла понять, чем вызван интерес Лоры к ее платью. Поскольку ее привычная проницательность не давала о себе знать, Киона подозревала, что ей придется расстаться со своим нарядом.
— Вот! — сказала девочка, держа в руках выцветшую коробку старомодного вида.
Она была довольно объемной, блеклого светло-голубого цвета с темно-зелеными арабесками, тоже выцветшими с годами. Лора нежно коснулась ее рукой, затем, немного приподняв, прочла вслух надпись на этикетке.
— Магазин дамского платья «У Розали», улица Бонавантюр, Труа-Ривьер. Ну что, Жосс, по-прежнему никаких ассоциаций? Ты не помнишь этот магазин?
— Э… отчего же, помню, — растерянно пробормотал тот. — Мне кажется, мы покупали там твое подвенечное платье. То есть я тебе его подарил.
— Так вот, это платье здесь, перед нами! Я думала, что оно пропало во время наших странствий. Но что оно делало здесь, у Талы?
Эти слова вызвали всеобщее замешательство, за столом воцарилась тишина. Крайне смущенная Киона не решалась пошевелиться и едва дышала.
— Боже мой, мама, мне очень жаль, — наконец произнесла Эрмин. — Откуда девочкам было знать…
— В сущности, в этом нет ничего странного, — заявил Тошан. — В этот вечер прошлое и настоящее соединились, Лора. Вы жили у моих родителей несколько дней, и, когда Жослин решил везти вас дальше на север, вполне возможно, что вы оставили здесь какие-то вещи. Должно быть, моя мать сохранила эту коробку. Она всегда с уважением относилась к личным вещам других людей, особенно учитывая, что дело касается подвенечного платья. Не пытаясь защитить девочек, я бы также сказал, что этому нет никаких доказательств.
— Чему нет доказательств? — спросила Лора.
— Тому, что это подвенечное платье. Цвет у него не белый, скорее, слоновой кости, к тому же ткань со временем пожелтела.
— В ту пору это считалось красивым, кроме того, у меня были свои причины избегать чисто-белого цвета.
Она вздрогнула, охваченная воспоминаниями.
— Может, мне лучше снять это платье прямо сейчас? — спросила Киона.
— Нет! — воскликнула Лора. — Оно тебе, конечно, велико, это я заметила, как только вошла, но в нем ты похожа на принцессу. Ты выглядишь очаровательно. Однако будь аккуратна, оно мне дорого, понимаешь?
