— Да, да, — подтвердила удрученная Эрмин.
— Ваш муж встревожился, увидев состояние нашей дочери, и он спас ее от смерти, я в этом уверен. Ему удалось привлечь внимание пролетавшего мимо небольшого самолета. Пилот и пассажиры согласились отвезти меня в Роберваль.
— Это понятно, — кивнула она. — Но вы упомянули про лошадь Кионы! Как это возможно? Фебус находится в Валь-Жальбере, вместе с пони!
— А! Так вы не в курсе? Ваш отец, месье Жослин, отвез Киону и обоих животных на берег Перибонки еще неделю назад. Я знаю, что Констан тоже был болен, и ваш брат Луи!
— О Господи! А я ни о чем не догадывалась! — простонала Эрмин.
Она устремила растерянный взгляд в огромное голубое небо, усеянное белыми облачками. Охваченная паникой, она пыталась найти решение.
— Людвиг, что мне делать? Я обязательно должна поехать туда, убедиться, что с Констаном все в порядке!
— А я бы так хотел оказаться рядом с Шарлоттой, но не покидая Адели!
Снова ощутив мучительную тревогу за своего ребенка, он вскочил со скамьи. Эрмин последовала за ним с ворохом вопросов в голове.
— Людвиг! — окликнула она его посередине большой лестницы. — Я хочу поговорить с матерью. Пусть она спустится вниз. И еще мне нужно кое-что купить для вашей дочки. Это не займет много времени.
Лора спустилась без промедления. Глядя на нее, Эрмин осознала, насколько сильно изменилась ее мать, одетая нынче в скромное бежевое платье и дешевые сандалии, с тусклыми волосами, в которых виднелись седые пряди. От роскошной Лоры осталось только воспоминание. Гордая фламандка выглядела теперь изможденной и взволнованной.
— Бедная мамочка! — вздохнула Эрмин, взяв ее за руку. — У тебя усталый вид.
— О, это ерунда! У меня сердце разрывается, когда я смотрю на эту кроху, обреченную на инвалидность. Я думала, что никогда ее не увижу, может, только спустя несколько лет. Но это ведь малышка Шарлотты, нашей прежней Лолотты. Ты помнишь, милая, как мы приняли ее в свою семью, воспитывали, лелеяли. Она была твоей сестрой по духу, как ты говорила. И по сути, моей дочерью тоже. И теперь у ее маленькой девочки деформирована ножка! Господи, как несправедлива судьба, какая катастрофа! Ты снова назовешь меня эгоисткой, но я так счастлива, что Луи выздоровел без всяких осложнений. Он ведь тоже был болен!
Из ее груди вырвалось рыдание. Эрмин растроганно обняла свою мать.
— Я знаю, мама, Людвиг мне рассказал. Меня потрясла новость по поводу Адели. Но главное, она будет жить. Мы должны себя этим утешать. Мама, мне нужен твой совет. Прошу тебя, помоги, я просто разрываюсь на части.
Она поведала матери о мучающей ее дилемме. Успокоившись, Лора повела ее в зал на первом этаже, где посетители могли выпить кофе или чаю, а также купить печенье и сладости.
— Давай сначала выпьем чего-нибудь горячего, так будет лучше думаться. Твой отец рассказал мне, что у Констана тоже поднялась температура, но, когда он уезжал из вашего дома в Перибонке, малыш чувствовал себя уже лучше. Так что не изводи себя слишком. Шоган умер, бедняга… Я никогда его не видела, но разделяю твое горе. Врач, лечивший Луи, рассказал мне о возможности такого исхода при полиомиелите — смерть наступает от удушья. Господи, какая ужасная болезнь!
Лора замолчала, дрожа всем телом. Эрмин сделала глоток горьковатого кофе. Это ее взбодрило.
— Мама, у меня все же есть одна хорошая новость, — произнесла она тоном, который соответствовал обстоятельствам. — Квартира на улице Сент-Анн продана. Я воспользовалась твоей доверенностью, чтобы подписать документы, и теперь в моей сумочке лежит чек на крупную сумму. Возможно, это хороший знак либо простая случайность. В поезде я познакомилась с неким Родольфом Метцнером, заядлым меломаном-швейцарцем. Он хотел бы стать моим импресарио и добиться для меня контрактов в Соединенных Штатах или в Женеве, а также выпустить мою пластинку.
— Замечательно, нам еще в чем-то везет, — заметила ее мать без особого энтузиазма. — Чек выписан на мое имя?
— Разумеется!
— Жаль. Я положу его в банк, но сразу после этого переведу деньги на твой счет. Я больше не хочу быть ни богатой, ни зажиточной. Ты находишь меня уставшей? Да, так и есть. Я проводила у постели Луи дни и ночи, Мирей никак не может оклематься и не покидает свою комнату. Всю работу по дому делаю я: убираю, готовлю, стираю, но меня это устраивает. Я пообещала Богу вести скромное существование, если Луи поправится. И мне не хочется жульничать.
— Мама! Совсем необязательно так себя изнурять… Ты имеешь право на комфорт, и я тебе помогу, — возразила Эрмин. — Ты можешь купить дом в Робервале, пусть самый простой, и нанимать прислугу на несколько часов в неделю.
Лора подняла голову, величественная, несмотря ни на что. Она сказала твердым тоном:
— Если Шарлотта оставит мне свой дом, этого будет достаточно. И у меня есть решение твоих проблем. Ты можешь ехать в Перибонку вместе с Людвигом, если он согласен. А я позабочусь об Адели. Когда это станет возможным, я отвезу ее в Валь-Жальбер, в дом ее матери и буду присматривать за ней, пока она окончательно не поправится. Луи будет только рад: он любит малышей. И не переживай за Лоранс и Нутту. Они пока живут у Андреа Маруа и с удовольствием поедут с тобой. Такой вариант тебя устроит?
— Я думаю, это самая лучшая идея на свете, мама. Спасибо тебе огромное…
Теперь, когда она успокоилась, упоминание имени Андреа заставило ее вспомнить о другой проблеме. «Я собиралась заехать в Нотр-Дам-де-ла-Доре до возвращения на берег Перибонки. Эти нельзя откладывать. Вдруг мужчина, написавший письмо, решит навестить Жозефа!»
Погруженная в раздумья, она невольно сжала руку Лоры Ее мать осторожно высвободилась и кивнула подбородком на кого-то позади их столика.
— У нас гость, Эрмин.
Молодая женщина обернулась и увидела Овида Лафлера в сером костюме и шляпе.
— Дамы, какой приятный сюрприз! — воскликнул он своим вкрадчивым голосом.
Эрмин окинула его взглядом, испытывая досаду, но одновременно и волнение. Ей пришлось признать очевидное: этот учитель странным образом напоминал ей Родольфа Метцнера.
Глава 10
Возвращение на берег Перибонки
Роберваль, воскресенье, 4 августа 1946 года
Бросив подозрительный взгляд на Овида Лафлера, Лора вернулась в палату к Адели. Оставшись наедине с молодым мужчиной, Эрмин ощутила неловкость.
— Мне не хотелось видеть вас снова, — бросила она безразличным тоном. — Но раз уж вы здесь, расскажите, как ваши дела.
— Вы не обязаны проявлять ко мне интерес, — ответил он. — Но все же с удовольствием поделюсь с вами новостью: я получил небольшое наследство, позволившее мне купить подержанный автомобиль. Эта машина меня очень выручает. Я получил место в школе, более удаленной от моего дома. Ну и наконец, я продолжаю добиваться закрытия пансионов для индейцев. Война, опустошившая мир, должна послужить уроком в борьбе с расизмом и несправедливостью. Или вас это больше не интересует?
