Мэтр ошеломленно смотрел на странную персону.
Сиделку он знал уже не первую неделю. Тихая, но расторопная девица, без каких‑либо особых примет и причуд. Первоклассно вышколенная, как, впрочем, весь персонал этой элитарной лечебницы. И с чего бы это ей вздумалось лицедействовать?
– Простите… – начал было Гордиан восстанавливать status quo.
– Помолчал бы, папаша, – деловито распорядилась сестра. – Не вопи под руку.
А узкие аристократичные ладони с длинными пальцами пианистки так и бегали по пылающей коже мальчика. Останавливались там‑сям на мгновение. И снова порхали.
– Да уж, да уж, – с осуждением звучал из дамских уст мужской голос. – Запустили пацана. Чуть совсем не угробили.
Сестра подняла голову и неожиданно… подмигнула модельеру.
– Не бойся, папаша. Для меня рак или насморк не представляют существенной разницы.
Фраза повергла Захеса в настоящий шок.
Это неслыханно. Пусть убирается к такой‑то матери, чертова дура!
Он так и сказал ей вслух.
Девица отреагировала как‑то странно. (Или, наоборот, подобающим образом?)
Закатила глаза под самый лоб и грохнулась в обморок. Прямо на пол. Гордиан даже поддержать не успел (в принципе, не особенно и хотелось).
А вот Валерий наоборот…
Его глазенки вдруг открылись.
Вполне осмысленный взгляд зацепился за стоящего у кровати мужчину и потеплел. Малыш узнал отца.
– Сы… Сы…
Больше ничего сказать не получалось.
– Папа…
Захес рухнул на колени рядом с кроватью. Схватил легонькую, почти невесомую ручку и стал покрывать ее поцелуями.
– Не плачь, папа, – прошелестел слабый голосок. – Все будет хорошо. Учитель прогнал злую горгулью… Она больше не станет пить мою кровь…
Через две недели ребенок полностью выздоровел.
Глава седьмая
КОНКУРЕНТ
На экране снова белозубо скалился любимчик Натали, Рекс Арбитр. И вновь вел репортаж с верфей Белла Агенобарба.
– Мы уже сообщали вам о спуске на воду корабля, который, несомненно, прославит наш город… Да что там город! Без преувеличения, это событие всеимперского значения! Красавец «Титаник» уже готов отправиться в свой первый рейс через океан к далеким берегам Аунако. Отплытие гиганта намечено на десятое апреля. Кстати, практически все билеты уже проданы…
Диктор сделал эффектную паузу.
– Вам хотелось бы узнать имена тех, кто стали обладателями заветных клочков бумаги, дающих право взойти в этот день на лайнер (замечу, отнюдь не дешевых)? Не переключайте канал, и после небольшой рекламной паузы вы станете обладателями эксклюзивной информации!..
На добрых двадцать минут телеэкран заполонили ролики, призывающие курить только это, пить лишь то и стирать исключительно тем‑то. Крис уже хотел клацнуть тумблером, не в силах терпеть все это безобразие, но ему воспрепятствовал обаяшка Рекс, предупреждающе выставивший руку.
– Спасибо, что дождались! – как бы извинился он за опоздание. – Итак, перед вами список пассажиров, отправляющихся через полторы недели в плавание на «Титанике»!
Камера сфокусировалась на листке бумаги, на котором был напечатан столбец имен и фамилий. Причем первый десяток или два были отчеркнуты красным карандашом. Оно и понятно. У Криса от удивления полезли вверх брови.
Кир Александр Трималхион, Роксана Сабина Трималхион, Гордиан Виктор Захес, Поппея Ангелина Захес, Квинт Валерий Захес, Гней Адраст, Маркус Пизон…
М‑да, «Золотые страницы Сераписа». Лучшие люди города. Причем большинство едет прямо семьями.
Однако телекрасавчик, как оказалось, еще держал туза в рукаве.
– Подлинным же «гвоздем рейса», бесспорно, станет присутствие на «Титанике» известного целителя и мудреца Грегуара Элмса.
«Опаньки!»
А камера тем временем крупным планом показала стоявшего рядом с Арбитром высокого, крепкого сложения человека в черном одеянии, которое плохо сочеталось с его широким, какого‑то землистого цвета лицом с большим приплюснутым носом. (Африканским, отметил про себя Крис.) Он стеснительно улыбался.
– Это ничего, что я обозвал вас «гвоздем», Учитель? – виновато поковырял носочком землю Рекс.
– Я не из обидчивых! – громким и уверенным, совершенно не вязавшимся с его неказистой внешностью голосом ответил экстрасенс.
– Если не секрет, то какова цель вашего путешествия на чудо‑корабле?
– Ну, какие же у меня могут быть секреты от любезных сограждан? – развел руками Элмс. – Я уже давно хочу привлечь внимание общественности к моей практике. Полагаю, что лучшей рекламы, чем поездка на этом величественном лайнере, мне никто не сделает. Даже ваш превосходный и горячо любимый мною канал, Рекс! Теперь уж вы не обижайтесь!
Оба собеседника церемонно раскланялись и пожали друг другу руки.
– Нельзя ли уточнить, что подразумевается под словом «практика»? Что конкретно будет вами продемонстрировано вашим попутчикам?
Элмс хитро прищурился и вздохнул:
– Сказав «а», нужно говорить и «б»! Это будет… сеанс… массового… воскрешения!
– Что?! – не поверил журналист. – Я не ослышался?! Но как? Каким образом?!
– А вот поезжайте с нами и сами все увидите, – веско произнес кудесник. – Пока же на сем закончим.
И сделал рубящий жест ладонью.
– Вы слушали новости Первого Независимого канала Сераписа, – пришибленно пролепетал очаровашка‑репортер. – В прямом эфире с вами был Рекс Арбитр…
Крис выключил телевизор.
– Вот так‑то! – сказал он портрету Береники Двенадцатой.
Августа ничего не ответила. Наверное, тоже задумалась над только что показанным по ящику сюжетом.
– Натали! – рявкнул грозно. Надо же, и эта не отзывается. Ах да, она ведь на задании. Просвещается, понимаешь ли. А толку?
Уже который день, как они приняли заказ Трималхиона, а докладывать нанимателю практически нечего! Не сунешь же ему под нос папочку с нарытыми в Орбирете и журналах материалами да конспект маловразумительных лекций, при чтении которых можно получить удовлетворение разве что от созерцания каллиграфического почерка домины Курковой.
И как это женщинам удается сохранять красивый почерк? Лично он, Крис, пишет как курица лапой. Окончательно угробил чистописание еще в институте. Зато его конспекты были самыми полными на курсе.
Но о чем это он думает?!
«Титаник» уходит в плавание десятого апреля, то есть уже через полторы недели. И к этому времени нужно подготовить хоть мало‑мальски вразумительный отчет. Из которого бы следовало: можно иметь дело с Грегуаром Элмсом или нет. Либо – либо, третьего не дано.
