15 июня министр Перацкий приехал в клуб. Он вылез из машины и пошел к входу. Грицу Мацейко снарядили бомбой и пистолетом. Бомба — самодельная, изготовленная в краковской химической лаборатории ОУН, — не сработала. Тогда боевик вытащил пистолет, подбежал к министру и несколько раз выстрелил в Перацкого. Все это произошло на глазах дворника, открывавшего министру дверь.
— Министра Перацкого застрелили! — закричал он и бросился за убийцей вдогонку.
Гриц Мацейко, фантастически хладнокровный человек, как ни в чем не бывало шел по улице, посвистывая.
— Это он! — кричал дворник на всю улицу.
Только тогда Мацейко побежал. Его пытался задержать охранник, дежуривший у здания японского консульства. Мацейко выстрелил, и тот испуганно отскочил. За убийцей пустился вслед полицейский — его Мацейко ранил. И сумел убежать. Его вывезли в Чехословакию, оттуда в Аргентину.
В ходе массовой облавы польская полиция арестовала Бандеру. Нашли студента-химика, который готовил для Грица Мацейко бомбу. А со студентом работал Бандера… К тому же полиция получила доступ к секретному архиву ОУН, что позволило следствию установить руководителей подпольной организации. На скамью подсудимых в ноябре 1935 года посадили двенадцать человек, причастных к теракту.
Через много лет, в ноябре 1948 года, в следственной части министерства госбезопасности Украины допрашивали престарелого адвоката Владимира-Станислава Горбового, переданного чекистам польскими коллегами. Он рассказал, что взялся тогда защищать Степана Бандеру по просьбе его отца.
На процессе в Варшавском окружном суде Бандера держался очень стойко и завоевал славу человека, преданного украинскому национальному движению:
— Вины за собой не признаю. Свою революционную деятельность я считаю исполнением своих обязанностей.
На процессе клеймил не только польскую власть, но и советскую:
— ОУН выступает против большевизма, потому что большевизм — это система, с помощью которой Москва поработила украинскую нацию, уничтожив украинскую государственность. Большевизм методами физического уничтожения борется на восточноукраинских землях с украинским народом, а именно — массовыми расстрелами в подземельях ГПУ, уничтожением голодом миллионов людей и ссылками в Сибирь, на Соловки. Большевики применяют физические методы, поэтому и мы применяем в борьбе с ними физические методы…
Бандера отказался говорить по-польски. Демонстративно отвечал только на украинском, пока судья не приказал вывести его из зала.
13 января 1936 года его приговорили к смертной казни. Заменили пожизненным заключением, поскольку именно в тот момент польский сейм объявил амнистию. А уже в мае повезли во Львов — на новый процесс в окружном суде. Держали в тюрьме Бригидка. На сей раз два десятка руководителей ОУН судили за преступную антигосударственную деятельность и теракты. Новый приговор для Бандеры значения не имел: ему все равно предстояло провести за решеткой остаток жизни.
Бандера сидел в трех разных тюрьмах. Трижды объявлял голодовку: одну держал девять дней, другую тринадцать, третью — шестнадцать.
Другие лидеры украинского движения осудили громкий теракт, поскольку убийство министра стало поводом для репрессий против украинцев на территории Польши. Начались аресты «подрывных элементов». Для них в полесской местности Береза Картусская создали «лагерь изоляции», как он именовался в польских документах.
В Варшаве пришли к выводу, что в убийстве министра виновны не только боевики ОУН, но и все, кто пытается дестабилизировать общественно-политическую ситуацию в стране: «лица, деятельность либо намерения которых дают основание допускать, что с их стороны грозит нарушение безопасности, мира либо общественного порядка». Арестовали поэтому не только украинских националистов, но и польских коммунистов. Решение принимали административные органы без решения суда. Задержанного доставляли в полицию, где предъявляли извещение об отправке в лагерь. Ни обжаловать решение, ни оспорить…
Правила внутреннего распорядка лагеря в Березе Картусской были скопированы с армейских:
4.00–5.00 — подъем, умывание, уборка;
5.00–5.30 — завтрак, мытье посуды;
5.30–6.30 — перекличка, рапорт, проверка помещений;
6.30–11.30 — работа, упражнения;
11.30–13.00 — обед, мытье посуды, отдых;
13.00–17.00 — работа, упражнения;
17.00–18.00 — возвращение на территорию лагеря, перекличка;
18.00–19.00 — ужин, мытье посуды;
19.00–19.15 — приготовление ко сну;
19.15 — отбой.
Запрещались разговоры, курение, получение продуктовых посылок. Передвигаться по территории лагеря — только бегом. Кто отставал — били. Кормили впроголодь: жидкий суп и четыреста граммов хлеба в день. В казармах теснота и невыносимый смрад, вечно переполненная параша, выносить которую ночью не позволяли. Задача — физически и психологически изнурять заключенных, чтобы подавить «враждебные антипольские настроения».
В лагере содержалось больше трех тысяч заключенных. За пять лет тринадцать похоронили. Один покончил с собой. Но много больше умерло в больнице в Кобрине, куда отправляли заболевших узников. В 1935 году здесь служили 64 полицейских, в 1937-м — 112, в 1938 — 102, в 1939 — 131. Жизнь в казарменных условиях, изоляция от внешнего мира не нравились самим польским полицейским. Не все же рождены палачами. Лагерь действовал до 18 сентября 1939 года, когда немецкие войска разгромили польскую армию и страна стала разрушаться.
Шоколад от Судоплатова
Пока Степан Бандера сидел в тюрьме, советские чекисты по-своему позаботились о его карьере. Нарком внутренних дел, генеральный комиссар госбезопасности Николай Иванович Ежов, распорядился уничтожить признанного главу украинских националистов — полковника Евгена Коновальца. За ним охотились и Москва, и Варшава. У Коновальца был литовский паспорт, по которому он с марта 1930 года жил в Женеве. Но в 1936 году его выслали из Швейцарии.
23 мая 1938 года начинавший свою карьеру в разведке будущий генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов в самом центре Роттердама преподнес Коновальцу коробку конфет.
Судоплатов, родившийся в Мелитополе, рано остался без родителей. Совсем юным его взяли в органы госбезопасности на Украине, потом перевели в Москву, в отдел кадров ОГПУ. В 1932 году он приступил к службе в иностранном отделе.
В июле 1935 года агент НКВД в Финляндии представил молодого человека, прибывшего с Советской Украины, членам главного провода (руководства) ОУН Емельяну Сенику-Грибовскому и Дмитро Андреевскому. Павел Судоплатов выдавал себя за искреннего сторонника независимости Украины.
Не так много людей приходило с той стороны. Судоплатова привели к Коновальцу. Они встречались потом в Париже и Берлине. Судоплатова чекисты устроили на торговый флот, и это прикрытие позволяло ему свободно появляться в европейских столицах.
