Убедившись, что это не тяжелые шаги патрульного, юноша приготовился к самому отчаянному поступку в своей жизни. Он трижды ходил на Восток на корабле Британской Ост-Индской компании, выдержав ужасные шторма и приступы тропической лихорадки, но прежние испытания были сущими пустяками в сравнении с нынешним рискованным мероприятием, которое грозило ему виселицей. Он лишь молился, чтобы желудок не заурчал от голода и не выдал его раньше времени.
Шаги звучали все громче, из тумана появилась шляпа-цилиндр. Стараясь справиться со слабостью, юноша вышел из-за дерева, ухватился за чугунную ограду парка и перепрыгнул через нее, оказавшись лицом к лицу с прохожим. В тусклом свете ближайшего фонаря он разглядел темную бородку джентльмена.
– Только без шума, приятель, – произнес юноша, показывая дубинку. – Гони кошелек, а то худо будет.
Джентльмен покосился на его изодранную и грязную одежду.
– Я сказал, гони кошелек, – поторопил прохожего паренек, прислушиваясь, не возвращается ли констебль. – И побыстрее. Я повторять не стану.
– Здесь довольно темно, но вы все-таки посмотрите внимательно мне в глаза.
– Ты скоро закроешь их навсегда, если не отдашь кошелек.
– Вы видите в них страх?
– Сейчас увижу. – Юноша замахнулся дубинкой.
С неожиданной стремительностью джентльмен развернулся и рубанул тростью по запястью грабителя, выбив дубинку. Тут же последовал удар по затылку, и юноша рухнул на землю.
– Лежите и не двигайтесь, если не хотите, чтобы я продолжил, – предупредил джентльмен.
Сдерживая стон, юноша обхватил пульсирующую от боли голову.
– Прежде чем нападать, обязательно посмотрите в глаза противнику и убедитесь, что ваша воля сильнее. Будьте добры, назовите ваш возраст.
– Восемнадцать, – ответил юноша, сбитый с толку вежливым обращением джентльмена.
– Как вас зовут?
Паренек молчал, дрожа от холода.
– Говорите же. Только имя. Оно вас никоим образом не выдаст.
– Ронни.
– Вероятно, Рональд? Если хотите чего-то добиться в жизни, всегда представляйтесь полным именем. Повторите еще раз, как вас зовут.
– Рональд.
– Вам было больно, но хватило духу не закричать, чтобы не привлечь внимание констебля. Такая сила воли заслуживает поощрения. Давно вы ели в последний раз?
– Два дня назад.
– Ваш пост закончился. – Джентльмен бросил на мостовую пять монет.
Рональд попытался рассмотреть их в полумраке. К его удивлению, это оказались не пенсы и даже не шиллинги, а золотые соверены. Юноша ошеломленно уставился на неожиданное богатство. За один соверен ему бы пришлось работать как проклятому не меньше недели, а сейчас перед ним лежали целых пять.
– Хотите получить еще, Рональд?
Юноша сжал монеты в кулаке:
– Да.
– Запомните адрес: Уоппинг, Гарнер-стрит, дом двадцать пять. – Это был самый глухой уголок Ист-Энда, в невообразимой дали от величественного Грин-парка. – Повторите.
– Уоппинг, Гарнер-стрит, дом двадцать пять.
– Приходите туда завтра к четырем часам. Но сначала купите себе теплую одежду. Скромную, не бросающуюся в глаза. Вы можете принять участие в великом деле. Но только попробуйте кому-нибудь проболтаться, и вам, выражаясь вашими же словами, будет худо. Посмотрим, хватит ли вам теперь духу не упустить лучшее предложение в жизни.
Вдали послышались тяжелые шаги.
– Это констебль. Ступайте, – велел бородатый джентльмен. – Не разочаруйте меня, Рональд.
В животе у юноши опять заурчало. Еще не веря в свою удачу, он скрылся в тумане, зажав в кулаке пять драгоценных соверенов.
Джентльмен двинулся дальше по Конститьюшен-хилл. Теперь на циферблате было восемь минут шестого. Часы его помощников – также выставленные по хронометру Гринвичской обсерватории – должны были показывать то же время. Все шло по графику.
У Пикадилли джентльмен повернул направо в сторону Мейфэра, одного из самых респектабельных районов Лондона. Он ждал целую вечность, чтобы насладиться предстоящими событиями. Готовясь к ним, прошел через невообразимые муки. Теперь его снедало нетерпение, но он сохранял размеренную поступь, не желая поспешностью испортить себе удовольствие.
Даже в тумане джентльмен без труда находил дорогу. Он сотни раз мысленно воскрешал в памяти этот маршрут. Именно здесь пятнадцать лет назад, еще совсем мальчишкой, он метался сначала направо по Пикадилли, затем налево по Хаф-Мун-стрит и снова налево на Керзон-стрит, умоляя: «Прошу вас, сэр, помогите!» – «Прочь отсюда, грязный оборванец!»
Эхо тех мучительных воспоминаний все еще звучало у него в голове, когда он достиг улицы, носящей название Честерфилд-хилл. Джентльмен остановился возле чугунной ограды, за которой в свете фонаря виднелось крыльцо с пятью каменными ступенями, ведущими к дубовой двери. Дверной молоточек был отлит в форме головы геральдического льва.
Крыльцо недавно мыли. Чтобы не оставить следов, джентльмен очистил подошвы ботинок о скребок в ограде. Затем сжал в руке трость, открыл ворота и поднялся по ступенькам. Стук молоточка гулким эхом прокатился по дому.
Кто-то подошел к двери с внутренней стороны. На мгновение джентльмену показалось, что мир у него за спиной растворился в тумане, время остановилось, а сам он заперт в темном чулане вселенной. Затем загремел засов, скрипнула, открываясь, дверь, и джентльмен поднял трость с серебряным набалдашником.
Дворецкий удивленно воззрился на посетителя:
– Его светлость никого не ждет сегодня.
Джентльмен вложил в удар всю свою силу. Серебряный набалдашник пробил голову дворецкому, и тот повалился на мраморный пол. С торжествующе бьющимся сердцем джентльмен вошел внутрь и закрыл дверь. Несколько быстрых шагов привели его в просторный холл.
Молодая служанка у подножия лестницы с узорчатыми перилами остановилась и озадаченно нахмурилась, явно недоумевая, почему гостя не сопровождает дворецкий. Джентльмен снова взмахнул тростью и почувствовал, как серебряный шар вонзается в череп девушки. С коротким предсмертным стоном служанка рухнула на пол.
Джентльмену не раз приходилось бывать в этом доме, не пряча лицо под накладной бородкой. Он прекрасно знал расположение помещений. Устранение прочих слуг не отнимет много времени. А потом он сможет заняться хозяевами дома и получить настоящее удовлетворение. Не выпуская из руки трость, он продолжил великое дело, ради которого пришел сюда.
Воспоминания надо подстегивать.
Виновные должны понести наказание.
Глава 2
Крытая молельня
Церковь Святого Иакова выглядит даже чересчур скромно для юго-восточной части респектабельного Мейфэра. Ее возвели по проекту сэра Кристофера Рена, но с виду трудно догадаться, что тот же архитектор создал и великолепный собор Святого Павла: слишком велик контраст. Трехэтажное здание с узким фасадом построено из обычного красного кирпича. Украшает его лишь башня с часами, медным шаром и флюгером.
