– «Твою дочь ждут те же мучения, что и моих сестер. Вы с женой будете страдать, как и мои отец с матерью», – еще раз повторил Райан, а затем вернулся к тем словам, что много лет назад кричал мальчик: – «Моему отцу и матери нужна помощь. Моим сестрам нужна помощь. Пожалуйста, помогите моим матери, отцу и сестрам».
Инспектор пожал плечами:
– Возможно, это просто совпадение, но и тот мальчик пятнадцать лет назад, и вчерашний злоумышленник как-то связаны с угрозой для жизни королевы.
– Вы сказали, что у мальчика был сильный ирландский акцент, – припомнил комиссар Мэйн. – Как и у преступника, что напал на меня и мою семью.
Утром снег на улицах превратился в грязь. Сэр Уолтер Камберленд выругался, выйдя из клуба и увидев, по какой слякоти придется идти к кебу, вызванному швейцаром по его приказу.
В голове у него гудело от бренди, выпитого накануне вечером, когда праздновали помолвку.
– Хаф-Мун-стрит в Мейфэре, – назвал он адрес кебмену. – Сегодня движение на улицах потише, быстро доберемся.
– Ясное дело, потише, – согласился кебмен. – Все сидят по домам из-за того убийцы. Разносчики газет вопят о нем на каждом углу. Вы у меня всего второй пассажир за утро.
– Ну так поезжайте.
На Хаф-Мун-стрит жили родители Кэтрин Грантвуд.
После вчерашнего триумфа сэр Уолтер намеревался закрепить успех. Однако возле нужного дома он, к большому своему неудовольствию, увидел другой кеб. И ни секунды не сомневался, кто в нем прибыл.
«Не зря я решил поскорее вернуться», – в ярости подумал сэр Уолтер и спрыгнул с подножки.
Едва он собрался постучать, дверь открылась сама и на пороге появился Траск. Камберленд отказывался даже в мыслях добавлять к его имени офицерский чин, не говоря уже об обращении «сэр».
«По крайней мере, он сегодня без своего проклятого мундира, – подумал сэр Уолтер. – Траск совершенно бесстыдно им пользуется, стараясь произвести выгодное впечатление».
Впрочем, сегодняшнее облачение Траска вызвало у сэра Уолтера почти такое же раздражение. Гладкий ворс цилиндра и безукоризненного покроя пальто выглядели дороже и элегантнее наряда сэра Уолтера, хотя и тот был выше всяких похвал.
– Следовало ожидать, что у вас не хватит благородства принять окончательный ответ, как полагается джентльмену, – бросил сэр Уолтер, ткнув тростью в сторону Траска.
– Решение принял лорд Грантвуд, а не Кэтрин, – ответил Траск.
– Значит, вы решили поговорить с ним еще раз? Думаете, я не знаю о разорении банка, в котором отец Кэтрин держал крупную сумму? Думаете, не знаю, что он потерял почти все?
Траск закрыл дверь, поправил перевязь на руке и оглянулся на прохожих.
– Если не сбавите тон, об этом скоро станет известно всей округе.
– Вы воспользовались финансовыми трудностями лорда Грантвуда и добились разрешения проложить железную дорогу через его земли.
– Я заплатил ему больше обычной стоимости подобного разрешения.
– Разумеется. Вы ведь и хотели купить нечто большее. Придумали хитрый способ познакомиться с Кэтрин, когда якобы проверяли ход строительства.
– Ее лошадь понесла. Я обязан был спасти девушку.
– Несомненно, лошадь испугалась грохота стройки. Возможно, вы специально рассчитали время для взрыва, чтобы животное рванулось прочь.
– Поосторожнее в предположениях, сэр Уолтер.
– Затем вы воспользовались своими якобы деловыми визитами, чтобы упрочить знакомство с ней.
– Я не совершал ничего против воли Кэтрин.
– Когда ее семья переехала в Лондон, вы последовали за ними и продолжили ухаживания. Лорд и леди Грантвуд попали в финансовую зависимость от вас и не решались возразить.
– Будьте любезны говорить тише, – предупредил Траск.
Похмелье оказалось сильнее терпения сэра Уолтера.
– Командуйте у себя в полку, а мне вы не вольны приказывать. При всех ваших железных дорогах, пароходах и деньгах родословную вам не купить. Благородные люди всегда различат у вас следы пота на лбу и грязь под ногтями.
Даже речь выдает вас. Бестактная реплика о «проклятых» русских на вчерашнем ужине у королевы всем напомнила о вашем низком происхождении.
Говоря о низком происхождении, сэр Уолтер намекал на отца полковника, Джеремайю Траска, который в 1830 году построил первую железнодорожную ветку между Ливерпулем и Манчестером, положив начало эпохе железнодорожного транспорта. Ходили слухи, что для основания своей империи Траск-старший продал долю в истощившихся золотых рудниках в Южной Африке.
– Я еще раз прошу вас быть осторожнее, – процедил Траск.
– Прочь с дороги. Мне нужно обсудить кое-какие вопросы.
– И в самом деле, – согласился Траск. – Вам следует знать, что отец Кэтрин после долгих размышлений посчитал объявление о помолвке преждевременным.
– Что вы сказали?
Траск не ответил.
– Как вы этого добились? – настаивал сэр Уолтер.
– Я просто попросил лорда Грантвуда пересмотреть свое решение.
– Будьте вы прокляты!
Направляясь к двери, сэр Уолтер оттолкнул Траска, тот потерял равновесие и полетел в грязь.
Полковник упал на поврежденную руку и вздрогнул от боли, но сдержал стон. Здоровой рукой он ухватился за перила и поднялся на ноги. Его цилиндр лежал в черной от сажи слякоти, ворс безнадежно испортился, с пальто стекала грязная вода.
Прохожие замерли, глазея на стычку. Кебмены свесились с облучков, чтобы не упустить ни единой детали невообразимой для Мейфэра сцены.
Траск поднял мокрый цилиндр. Если полковник и был разгневан, на бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.
Зато сэр Уолтер торжествовал:
– Если желаете получить удовлетворение, я готов встретиться с вами в Энглфилд-Грин
[13]
.
– Дуэль? Ну нет. Я видел достаточно смертей на войне.
– Какое великодушие! Или, может, вы просто боитесь, что раненая рука даст мне преимущество – которым я с радостью воспользуюсь. Пусть меня потом обвинят в убийстве. Не такая уж чрезмерная цена за удовольствие никогда больше не видеть вас.
Внезапно дверь распахнулась.
Дворецкий лорда Грантвуда хмуро взглянул на испачканную одежду Траска.
– Лорд у себя? – спросил сэр Уолтер и, не дожидаясь ответа, рванулся внутрь.
Отец Кэтрин стоял у открытой двери в кабинет.
– Вы слышали наш разговор?
