Пока полковник медленно приходил в сознание, отец подошел к нему и откинул одеяло. Вид нижнего белья слегка смутил меня, но я продолжала наблюдать, как отец закатал правый рукав нательной сорочки несчастного, обнажив руку, обычно покоившуюся в перевязи. На ней не было ни малейшего намека на рану, о которой Траск говорил с кузеном королевы перед ужином во дворце.
Такому же внимательному осмотру подверглась левая нога, где не нашлось ничего примечательного, но от вида обнаженной кожи мне сделалось совсем неловко, и я отвернулась.
Тем временем отец уже изучал правую ногу полковника. Не в силах сдерживать любопытство, я бросила на нее короткий взгляд и успела заметить старый шрам. Он выглядел так, словно много лет назад нечто острое прокололо кожу и мышцы.
Внезапно полковник открыл глаза. Он с недоумением посмотрел на меня, и ужас прошлой ночи тут же нахлынул на него. Он вскрикнул, вскочил и начал дико озираться по сторонам.
Он понял, что лежит в постели. Но где? Отчаянно пытаясь прояснить мысли, огляделся и увидел необъяснимым образом оказавшуюся перед ним Эмили. А затем и ее отца.
Услышав удивленный возглас больного, в комнату вбежали сержант Беккер, Уильям Рассел и еще один человек.
Сквозь туман в голове лежавший узнал в последнем швейцара своей конторы и наконец понял, что находится в комнате рядом с кабинетом.
– Полковник, вам понадобится время, чтобы оправиться от потрясений прошлой ночи, – сказала Эмили.
Полковник? Ну да, точно.
– Вчерашней ночи? – Он снова огляделся. – Как я оказался здесь? Почему меня раздели? Последнее, что я… – И тут в мыслях пронеслись кровавые видения, и он едва сдержал крик.
– Память со временем восстановится, – произнес Беккер. – Действие хлороформа еще не закончилось.
– Хлороформа? – Он постарался скрыть испуг. – Мне дали хлороформ?
– Иначе не удавалось заставить вас уснуть.
«Что я мог им наговорить?» – с тревогой подумал он.
Почему у Эмили такой потрясенный взгляд? Почему ее отец смотрит на него с непривычным пониманием?
– Мы сожалеем о гибели вашей невесты, – продолжил Беккер.
– Невесты? Нет-нет. – Он отчаянно замахал рукой. – Вы ошибаетесь. У меня не было невесты.
– Постарайтесь сосредоточиться, полковник. Кэтрин Грантвуд, ваша…
– Нет, не невеста, – с трудом выговорил он. – Моя жена.
– Жена?
Все потрясенно замолчали.
Ужас снова охватил его. Он потерял жену и… Голова раскалывалась от боли, и он сжал виски ладонями.
– Мы поженились два месяца назад… Перед тем, как я отправился на войну… На тот случай, если я не вернусь. Но родители Кэтрин… – голос у него дрогнул, – ни за что не позволили бы человеку со следами грязи на руках стать членом их семьи. – Он едва справился с дрожью в голосе и продолжил: – Кэтрин сказала родителям, что хочет навестить подругу в Озерном крае. Гретна-Грин, сразу по ту сторону границы.
Название было всем знакомо. Законы этой деревушки на юге Шотландии позволяли заключать брак без длительного ожидания и оглашения имен жениха и невесты. Самые нетерпеливые пары часто тайком уезжали туда, чтобы пожениться.
Боль в голове разрасталась.
– Нам пришлось признаться во всем родителям Кэтрин, чтобы они отказали сэру Уолтеру. – Он сжал виски еще сильнее. – В любом случае мы больше не могли скрывать нашу тайну.
– Что вы хотите этим сказать? – задал вопрос Беккер.
– Кэтрин… – Это были самые трудные слова, которые он когда-либо произносил. – Моя жена… ждала ребенка.
Швейцар ахнул.
– Хотя ребенок считался бы законнорожденным, родители Кэтрин все равно были потрясены. Они расторгли помолвку с сэром Уолтером, страдая от невозможности дать ему убедительное объяснение. Обезумев от ревности, он накинулся на меня.
– Что же произошло прошлой ночью? – продолжал расспросы Беккер.
Обхватив пульсирующий болью череп, он собрался с силами для ответа.
– Кэтрин намеревалась навестить кузину. Безумный гнев сэра Уолтера беспокоил меня, и я посоветовал ей не медлить с поездкой. В последнюю минуту я решил присоединиться к жене, чтобы защитить в случае необходимости, но… – он вздрогнул, – когда я приехал в имение ее кузины, выяснилось, что Кэтрин не покидала город. Дурные предчувствия заставили меня вернуться как можно скорее.
Горе, подобного которому он не испытывал с десятилетнего возраста, навалилось на него. Словно чья-то мощная рука сжала и пыталась раздавить сердце. Но другая часть его натуры предупреждала, что нужно сопротивляться страданиям, иначе он выдаст себя.
– Но я все-таки опоздал, да поможет мне Бог.
«Нет – мысленно поправил себя он, – Бог мне уже ничем не поможет.
Мать.
Отец.
Эмма.
Рут.
Кэтрин.
Мой нерожденный ребенок».
– Кстати, о сэре Уолтере, – попытался он отвлечь внимание от себя. – Полгода назад никто не знал его. Откуда он появился так внезапно? Он никогда не говорил о своем прошлом. Вероятно, что-то скрывает.
– Он действительно кое-что скрывал, – донеслось от двери.
Все обернулись.
Инспектор Райан прислонился к дверному косяку, прижимая к животу ладонь. Судя по голосу, он с трудом сдерживал боль.
– Мы поймали сэра Уолтера в «Вороньем гнезде» района Севен-Дайлс. В участке он сознался, что отравил своего дядю. Мы прихватили и трость Камберленда. Нужно проверить, не соответствуют ли раны на черепах слуг лорда Грантвуда набалдашнику этой трости. – Боль заставляла Райана говорить все быстрее. – Мы добьемся от сэра Уолтера признания в убийстве Кэтрин Грантвуд и ее родителей, а также лорда и леди Косгроув и еще…
– Шон, у вас все пальто в крови! – воскликнула Эмили.
Райан покачнулся и упал.
Эмили и Беккер бросились к инспектору, а Де Квинси остался в комнате полковника.
Уильям Рассел с грохотом сбросил все со стола в кабинете:
– Положите его сюда!
– Рана снова открылась, – пробормотал Райан. – Я надеялся застать здесь доктора Сноу.
– Я принесу еще горячей воды и чистые тряпки. – Швейцар помчался в прихожую, пол задрожал под его тяжелыми шагами.
– Джозеф, помогите снять с Шона пальто, – попросила Эмили.
Оставшись одни в комнате, Де Квинси и Траск посмотрели друг на друга.
– Я сейчас оденусь, – сказал полковник. – Инспектора нужно уложить в постель.
Де Квинси кивнул, но не двинулся с места.
– Убийство вашей жены не было изящным искусством.
